Шпионка, пришедшая с севера
Шрифт:
Таня подумала об отце. Она же его любит. И знает, что он обожает ее. Но почему он не появился и не позвонил?
К ней приблизилась Доминика. Вице-директор Святой Берты только что узнала о приговоре. Она так и думала. Таня получила тридцать лет. В основном в бертранской тюрьме отбывали срок проститутки, мошенницы, несколько убийц. Ни у кого из них не было такого большого срока, как у Татьяны.
— Мои поздравления, крошка, — пропела она. — Я так рада, моя дорогая. Я вижу, ты впадаешь в отчаяние. Не нужно, поверь мне,
О чем она говорит, как можно привыкнуть к тюрьме? Ее лишили самого главного — свободы. Ее бросили за решетку, признав виновной в преступлении, которого она не совершала.
— Кстати, у меня для тебя радостная новость. Твой папаша желает с тобой поговорить, — сказала Доминика. — Только вот я не знаю, хочешь ли ты побеседовать со стариком. На твоем месте я послала бы его к черту. Он тебя бросил, мерзавец. Как и все мужчины, он дрянь.
— Мой отец хочет со мной поговорить? — спросила Таня. — Прошу вас, для меня это очень важно!
— Ну хорошо, — смягчилась Доминика.
Таня ей очень нравилась. Что же, милая русская девчонка оказалась полностью в ее власти. Немного терпения, и она заставит Таню согласиться на все. Доминика была тайной садисткой, она обожала истязать тех, кто находился в ее власти, особенно если это хорошенькие девушки. Таня, как же ей нравится это русское имя..
Девчонка похожа на ее прабабку-герцогиню, чей портрет в золоченой раме висел в полуразрушенном замке, где обитала Доминика с разорившимися родителями.
Тот же точеный овал лица, темные кудри, пронзительный взгляд. Тане подошли бы брюссельские кружева и мантилья. Но вместо этого она получит тюремный наряд Святой Берты.
— Иди за мной, сможешь поговорить с ним, но не больше пяти минут.
Они направились в одну из судейских комнат. Доминика брякнулась в кресло и стала внимательно слушать разговор. Она не понимала русского, но эмоции были написаны на лице Татьяны.
— Папа, — произнесла Таня. — Как же я рада тебя услышать. Она тотчас забыла о том, что обвиняла Виктора Викторовича в своих бедах. Он ей так нужен.
— Дочка, — услышала она далекий и безжизненный голос Виктора Викторовича. — Я обо всем знаю. Я прошу тебя, не падай духом. Я верю, что все будет хорошо.
Он ни во что не верил. Генерал Милованов, на которого он так надеялся, предал его. Полесский потерял место посла в Бертране, ему намекнули, что пора уходить на заслуженный отдых. У него начались проблемы с Аллой, которая открыто заявила, что муж-неудачник с дочерью-шпионкой ей не нужны.
— Папа, я смогу тебя увидеть? — Таня до боли в пальцах сжала телефонную трубку.
— Нет, дочка, — ответил Виктор Викторович. — Я не смогу к тебе приехать. Будь мужественной, тебе это пригодится, когда ты останешься на этом свете одна.
— О чем ты говоришь! — закричала Таня. — Папа, у меня есть ты!
Вместо ответа она услышала короткие гудки, их разъединили. Таня положила трубку и замерла около стола. Он сейчас перезвонит, ей так надо сказать ему еще много, много теплых слов.
— Я же говорила, что все они предатели.
Доминика подошла к Тане и взяла ее за руку. Ладонь у вице-директора была влажная и холодная. Таня инстинктивно отдернула руку.
— Не советую тебе сопротивляться, детка, — произнесла Доминика, и ее глаза вспыхнули безумием. — Ты думаешь, я так лояльно отношусь ко всем заключенным? Конечно же, нет. Ты — особенная.
Вот и ее последнее путешествие на Святую Берту.
Как она может смириться с тем, что в ближайшие годы она не сможет увидеть восход солнца? В ближайшие тридцать лет. Ей предстояло выйти на свободу осенью 2013 года. Как долго, чертовски долго.
Холодный, пронзительный ветер дул с моря. Таня поежилась, она была в тонком темно-красном платье.
В Бертран пришла осень. Святая Берта, окутанная вечерним туманом, походила на сказочный замок, в котором обитает великан-людоед.
Таня вместе с группой заключенных попала на катер.
Когда она поднималась по отвесной лестнице к зданию тюрьмы, то обернулась. Последние лучи заходящего солнца осветили бухту. Какое великолепие — и она лишается этого на три десятка лет. Годы ее жизни… О, если бы она совершила преступление и понесла заслуженное наказание, но ведь ее просто бросили в Святую Берту, лишив всего.
— Красиво, не правда ли? — услышала она голос одной из спутниц, невысокой пожилой женщины. — Ты ведь шпионка?
Клеймо «шпионка» останется на ней до конца жизни.
Таня вдохнула полной грудью морской воздух. Бертран светился огнями, там продолжалась веселая и беззаботная жизнь. Сверкающий Лазурный берег…
В темном бархатистом небе вспыхнули искорки первых звезд. Таня задрала голову. Сегодня полнолуние.
— Не задерживайся, Полесская! — Бородатый охранник, который прежде пытался пристать к ней, грубо толкнул ее в спину. — Быстрее, быстрее!
Таня прошла во чрево Святой Берты. На этот раз она видела все другими глазами. Темно-красные, цвета свернувшейся крови стены, уходящие в небо, мрачные охранники, обреченные заключенные.
— Не говорить! — снова прикрикнул бородач и подтолкнул Таню. Затем, осмотревшись и не увидев Доминики, он прошептал: — Ты думаешь, у тебя будут послабления в режиме из-за того, что ты нравишься этой стерве? Ничего подобного. Запомни это хорошенько!
Она попала в замкнутый мирок, где нельзя показывать слабость. Таня поежилась. Как же холодно — на душе. Нет, она не останется здесь на тридцать лет. Боже мой, тридцать лет — это так много!