Шпионы и все остальные
Шрифт:
— Пройдет! — заорал Бруно. — Я там весь Охотный Ряд, весь Кремль на уши поставлю! У меня есть грандиозный план, и никто меня не остановит!
— И какой же этот чудодейственный план? — усмехнулся хирург.
Бруно заколебался, потом махнул рукой.
— Я не хотел преждевременно об этом говорить, но думаю, что теперь время пришло. Слушайте!
Наступила мертвая тишина. Корреспонденты выставили вперед микрофоны и телекамеры.
— Под Москвой, глубоко под землей, живут маленькие люди! Их там десятки, а может, и сотни тысяч! Они все такие, как я, как вот эти ваши дети, только про них никто не знает! Маленькие, одним словом! По закону они — российские
Поднялся шум, защелкали фотоаппараты, бесшумно стрекотали видеокамеры и диктофоны.
— Вот это да!
— Сенсация!
— Это же наш народ! Почему его держат под землей?!
Поляк раньше слышал от Бруно про все эти дела, но даже он как-то не слишком верил. А тут все разом поверили, как будто председатель ПМЛ вывел из подземных пещер на свет божий многочисленный маленький народ.
Но хирург этот вредный и говорит:
— Ну, скажем, лично я никого из этого вашего народа не видел. А если даже они и придут на избирательный участок, то кто их туда пустит? У них ведь при себе паспорта должны быть, чтобы они могли проголосовать!
— Будут паспорта! Сделаем! Раз они на территории России, значит, по закону должны быть паспорта! Мы уже начали собирать подписи, чтобы направить запрос в Думу и Конституционный суд!
…Через пару дней, уже в Твери, Поляк в гостинице смотрел новости и только тогда начал въезжать, какую волну Бруно поднял этим своим заявлением. Сперва и депутаты в Думе, и чиновники разные — все в один голос твердили, что за этим ровным счетом ничего не стоит и Бруно просто пиарится; кто-то даже вспомнил сказку такую — «Черная Курица, или Подземные жители», что-то в этом роде, — и схохмил, что Бруно, типа, прочел эту книжку и поверил, что все это правда, вот и рвет на себе рубаху.
Но потом пришел официальный запрос со 120 тысячами подписей, и на Манежной площади примерно столько же человек собралось — и вот тут все заткнулись. То ли комиссию какую-то бросились создавать, то ли видимость, как это обычно бывает. Запад тоже ведь нельзя со счетов сбрасывать, а там эту новость подхватили и на все лады повторяют, то так, то сяк повернут. «Лидер Партии маленьких людей открыл существование подземного города гастарбайтеров», «Представители древнего народа Московии требуют своих законных прав», «Обитатели московского подземелья: мистификация или дискриминация?», «Сто тысяч голосов за Бруно Аллегро достанут из-под земли». ООН даже специальный запрос направила в российский МИД…
В «Евроньюс» новость про Бруно даже первым номером поставили, перед визитом Обамы в Афганистан. А на середину недели анонсировали большое получасовое интервью в спецвыпуске «Знакомьтесь: новая звезда российской политики Б.Аллегро»… Поляк смотрел во все глаза и поверить не мог — так высоко Бруно вознесся, так прославился, что дальше уже и некуда… Хотя и проблем поимеет с этой своей славой, наверное, тоже немало…
Любовница олигарха
Открываешь глаза — сиреневый полумрак, свет невидимого ночника. Тихий гул, будто у соседей работает пылесос. Огромная кровать с полукруглым балдахином, выбивающаяся из окружающего хай-тека. Места, конечно, маловато: где-то шесть на восемь, и потолок невысокий. Пуля сладко потянулась, усмехнулась. К хорошему быстро привыкаешь. Полсотни квадратов спальни ей мало! Это если сравнивать с апартаментами Семена Романовича. А она всю жизнь прожила в комнатке три на пять! У Лешего вообще каморка.
Она зевнула, села на мягком, принимающем форму тела матрасе, опустила ноги на мягкий, слегка вибрирующий ковер. А под ковром — десять километров пустоты.
Или уже меньше.
Уши закладывало — значит, снижаемся. Надо собираться. Отпила минералки из бутылочки. Огляделась. Место Семена Романовича было пусто и холодно. Он встал что-то около семи, ждал звонка из Нью-Дели. Там проходит какая-то важная сделка.
Пуля встала, подошла к иллюминатору, подняла шторку и зажмурилась. На чистом небе сиял желтый солнечный диск, под ним расстилались бескрайние облачные поля. Интересно, где ощущение радости от погожего утра переходит в ощущение счастья? Есть ли между ними принципиальная разница? И играет ли здесь какую-то роль высота над уровнем моря?
В голове вертелась песня Стинга с вечеринки — что-то о прогулке на Луне. «Уокин он, уокин он зе мун…»
Напевая под нос, Пуля отправилась в душ. Здесь все управляется с сенсорного пульта, а крышка унитаза при твоем приближении торжественно поднимается вверх, как ладонь в приветственном жесте. Доброе утро!
Когда она, свежая, завернутая в халат, вернулась в спальню, в кресле уже сидел Семен Романович. Никаких тебе больше футболок и шорт — деловой костюм, галстук, волосы зачесаны на строгий пробор. Впереди Москва, работа.
— Как ты?
— Как на седьмом небе! — улыбнулась Пуля.
Пол под ними опять накренился, ее повело в сторону, Семен Романович снисходительно улыбнулся.
— Если поторопишься, успеем позавтракать до посадки.
В столовой на стене висит большой плоский монитор, куда проецируется картинка с бортовых камер. Запивая чаем хрустящие оладьи, Пуля видела, как они прошли облачный фронт, а внизу появились поля, дороги, дома и зеркало воды, чем-то напоминающее очертаниями вылетающего из бутылки сказочного джинна.
— Это Можайское водохранилище, — сказал Трепетов. — Через десять минут Москва.
— Тогда я пошла одеваться, — она положила вилку.
— Спокойно завтракай, спешить некуда. Мы никуда не опаздываем. А если и задержимся, нас с удовольствием подождут…
«Нас! — со сладким замиранием сердца отметила Пуля. — Неужели…»
Он протянул руку и легко провел ладонью по ее бедру. Пуля улыбнулась. Пальцы у него были мягкими, как тельце черепахи. Сравнение пришло неожиданно, но показалось очень точным. Действительно — прочный панцирь создают деньги. На них строятся дворцы, покупаются бронированные машины, яхты и самолеты, нанимается многочисленная прислуга и непреодолимая охрана… А если убрать все это, то что останется? Перед тем как лечь в постель, Трепетов незаметно выпивает какую-то таблетку. А Леший обходился без всяких таблеток, но утром у нее всегда ныли тазовые кости и низ живота, а ноги дрожали, будто она всю ночь скакала на необъезженном жеребце… И с чеченскими бандитами Леший разделался без всякой охраны, своими собственными руками.
Впрочем, совершенно неважно, как именно достигается конечная цель.
«Представляешь, Светка, трахалась с миллиардером из „Форбса“ на высоте десяти тысяч метров. Да, с тем самым. В частном „Боинге“ с отдельной спальней. Ну, что тебе сказать… Было забавно, пожалуй».
Звучало неплохо. Бедная Светка.
«…Но на яхте было как-то веселее. Там покачивало, знаешь. Очень приятно. Белая такая яхта, как твой „Мерседес“, только ослепительней. А может, это на фоне солнца и синего моря…»