Шпионы и все остальные
Шрифт:
Лев Николаевич оставил его слова без ответа. Он опять пошевелил ноздрями, вроде как принюхиваясь. Встал, подошел к окну, выглянул на улицу.
— Тихо как у вас в поместье, Семен Романович, — сказал он. — Тишь да гладь. Птички поют. Идиллия прямо.
— А ты что, впервые у меня в доме? — удивленно спросил Трепетов.
— Да нет, — Лев Николаевич задернул штору. — Но у вас всегда какие-то новости… То просто карлик придворный, а то он уже крупный политик… То девушка новая… Говорят, красивая…
— Ну, к чему ты клонишь?
— А зачем она вам? Только не серчайте. Ну, сколько
— Какой-то ты странный сегодня, Лев Николаевич! Если у меня в гараже «Мерседес», «Ролл-Ройс», «Порше», так что — «Ламборгини» уже не могу прикупить? Ты лучше займись этим Лешим! Познакомься, проведи предварительный разговор, потом привези ко мне на беседу… А то говоришь какими-то загадками. При чем здесь карлик?
— Был карлик, а стал политик. Была новая девушка, а стала яблоко раздора. Не захочет, скорей всего, Леший с вами говорить. А везти его сюда и не надо — боюсь, он сам придет, без приглашения. Вы откройте-то папочку…
Ошарашенный Трепетов открыл досье. Первой там лежала большая фотография Пули. Он раздраженно захлопнул папку.
— Ах, вот ты о чем! Так я в курсе, что у нее раньше был этот Леший! Подумаешь, новость. Хотя… Подожди… Откуда ты знаешь, кто там у меня наверху? Ты же ее не видел, и имен я тебе не называл!
— Пустое! — Лев Николаевич махнул рукой. — Я запись вашего приезда просмотрел, на всякий случай. И озаботился, признаться…
— Чем?! — Трепетов откинулся на спинку кресла. — Этим бывшим диггером?! Ну, ушла от него девушка ко мне, так что? Из-за этого он от выгодного дела откажется?! Или мстить станет?! Да кто он против меня?! Не смеши, Лев, сегодня ты какой-то…
Но человек для особых поручений оставался серьезным. Он стал напротив, наклонился, оперевшись кулаками на стол, и жестким взглядом уставился прямо в глаза своего хозяина. Они смотрели друг на друга в упор, будто в гляделки играли: кто не выдержит, кто раньше моргнет. За все время их сотрудничества Лев никогда так не смотрел.
— Иногда деньги, связи, возможности отходят на второй план, — медленно и очень значительно произнес он. — А на первый выдвигаются личностные качества человека. Такое в наших условиях редко бывает, очень редко. Но все же случается…
Трепетов не выдержал и моргнул. А от этого разозлился:
— Опять туману напускаешь? К чему все это?!
Лев Николаевич бросил быстрый взгляд:
— А вот к чему… — Он придвинул к себе досье, открыл. — Итак, Синцов Алексей Иванович. Леший — диггерское погоняло. Капитан воздушно-десантных войск, майор ФСБ. Курсы спецподготовки в лагере «Барс» под Ставрополем…
Лев Николаевич прокашлялся. Трепетов легко мог представить его в эсэсовской форме, методично выкашивающим жителей, укрывающих партизан. Или жителей определенной категории. Или просто жителей… Скажем, для поддержания оптимального поголовья. При этом в нем нет ни капли брезгливости, обычно присущей аккуратистам. Робот-стерилизатор…
— Это плохо, — продолжил робот. — Участник Первой чеченской кампании. А это еще хуже. Я знал нескольких парней, прошедших Первую кампанию, их трудно перепутать с кем-нибудь еще. Среди моих людей нет ни одного из таких. И это неслучайно.
Лев
— Продолжай, — сказал Трепетов.
— Синцов был в плену у полевого командира Амира Железного, сидел в так называемом газыре. Это глубокая узкая яма, в которой человек помещается только с вытянутыми вверх руками. Чисто чеченский аттракцион. Там он просидел около двух месяцев. Я думаю, именно тогда у него начались проблемы с психикой…
— Ты думаешь, он сумасшедший? — Трепетов поморщился.
— Я так не сказал. Я сказал: «проблемы с психикой». А проблемы разные бывают: «отмороженность», железное упорство, отсутствие страха смерти — это тоже проблемы с психикой. Хотя обычно из «газырей» выходили только трупы или сумасшедшие, Семен Романович. У меня такие сведения.
— И к чему ты ведешь?
— К тому, что когда Амир Железный объявился в Москве, Синцов его убил. Своими руками! Хотя у того целая банда за спиной была… И еще вокруг него ходит много глухих слухов. Из-под земли немногое просачивается. Но и того, что есть, достаточно…
— Для чего достаточно?
— Чтобы серьезно относиться к Синцову. И опасаться его!
— Какие основания у меня его опасаться? — Семен Романович несколько стушевался. Никогда еще его подчиненный не разговаривал с ним таким тоном.
— Да такие, что его «Фольксваген» несколько раз проезжал мимо ворот вашей усадьбы. Зачем? Может, случайно? Не-е-ет! Если тигр вокруг дома ходит, принюхивается, то подбирается к корове, или, там, козе… А может, и к хозяину! Особенно если этот тигр уже попробовал человечины…
Человек для особых поручений опустился в кресло. В библиотеке наступила тишина. Трепетов и Лев сидели напротив, избегая смотреть друг на друга. Лев Николаевич перевел дух и промокнул лоб платком. Трепетов повторил его жест.
— Хорошо, Лев, я все понял, — сказал, наконец, Семен Романович. — Я дам указание усилить охрану. Распоряжусь, чтобы ужесточили контроль и на въезде в поселок. Возьму еще одну машину в сопровождение.
— Это очень разумно, — кивнул Лев Николаевич.
— А ты поищи другие варианты для выполнения нашей задачи.
— Есть, Семен Романович! — Лев Николаевич кивнул еще раз. — Прошвырнусь по старым знакомым в Конторе, может, кто-то сможет подсобить с картой подземных коммуникаций или еще с чем. Попробую отыскать других «тоннельщиков» — их же во взводе человек тридцать было, не меньше…
— Работай, Лев, работай, — одобрил Трепетов. — А пройдет неделька-другая, обиды улягутся, тогда можно будет и побеседовать с Лешим… Деньги всем нужны. Тиграм тоже жрать хочется…
Оставшись один, Семен Романович еще раз напомнил горничной, чтобы его не беспокоили. Поднялся по лестнице на второй этаж и остановился, засмотревшись в окно. Расчерченный аллеями сад, поле для гольфа, доходящее почти до горизонта, беседки в форме китайских фонариков, живописный пруд с золотыми рыбками… Да, в самом деле, красиво в Жаворонках. Красиво и покойно. А в кабинете его ждет Полина Герасимова, Полли, Пуля — девушка-«ламборгини»: точеная фигура и синие глаза, сладкий приз для солидного мужчины. «Яблоко раздора»! Смешно… Какой раздор у него может быть с каким-то диггером?