Шпионы XX века
Шрифт:
Все рассуждения о моральной стороне шпионской деятельности не имеют значения, когда, по существу, в шпионаже вообще нет необходимости. Возможно, имеются случаи, когда он оправдан во время войны, но и тогда, как мы видели, успехи разведки вовсе не были однозначными. Как заметил Дэвид Кан, автор книги «Пятнадцать решающих битв: от Марафона до Ватерлоо», всего лишь одна победа явилась результатом успеха разведки. Решающие битвы со времени выхода этой книги в 1851 году не много добавили к такой оценке. Но есть ли вообще оправдание для существования дорогостоящих и, по существу, неконтролируемых разведывательных ведомств в мирное время?
Мы уже видели, как разведывательные службы ухитряются доказать, что у них не бывает провалов. Спецслужбы стараются прекратить любую дискуссию
Например, если разведка вдруг доносит о возможности неожиданного нападения и объект возможного нападения успевает заблаговременно подготовиться, агрессор, понимая, что эффект неожиданности утрачен, может отменить операцию. Таким образом, правильное предупреждение разведслужбы оказывается ложным.
В ходу также и другие рассуждения. «Нам удалось добиться невероятных успехов, но мы не имеем права их обнародовать. Ведь мы, в конце концов, действуем в мире тайн». Далее: «Мы, бесспорно, смогли бы представить важнейшие сведения, если бы наши фонды не были так урезаны. Провал был не результатом разведывательной работы, а следствием недальновидной политики правительства». Или: «Мы можем и заблуждаться, но ошибка лежит не в фазе сбора информации, а в фазе анализа. Если желаете, мы можем вам показать наши досье, в которых содержатся правильные сведения». ЦРУ постоянно готово прибегнуть именно к последнему объяснению. Со времени катастрофы в Иране оно всегда готовит анализ, содержащий точку зрения, расходящуюся с основной оценкой. СИС расширила тот круг, из которого вербуются её кадры, стараясь, чтобы в организации имелись люди, не выражающие точку зрения истеблишмента. В 1985 году впервые на службу в СИС был принят член движения «Кампания за ядерное разоружение».
Избавленные от контроля, которому подвергаются другие правительственные организации с целью проверки эффективности их деятельности, разведслужбы смогли обеспечить свой непрерывный рост в течение большей части текущего столетия. Правительствам теперь неведомо, во сколько им обходится содержание разведслужб и сколько человек там работает. Спецслужбы сопротивляются всякому контролю со стороны правительств. Джордж Янг, бывший заместитель директора ЦРУ, говорил, что некоторые политики просто не ведали того, чем им надлежало заниматься. «В проведении операций я руководствовался своими решениями и сообщал о них позже»(50). В Никарагуа ЦРУ продемонстрировало то, как оно сначала действовало и лишь потом информировало комитеты конгресса, наблюдающие за его деятельностью.
КГБ, созданный во времена большевистской революции как небольшая группа, задачей которой является противодействие зарубежной диверсионной и подрывной деятельности, вырос в одно из самых мощных ведомств в советской государственной машине, ведомств, из рядов которого выходили деятели очень крупного масштаба, включая одного руководителя страны.
До настоящего времени все попытки сдержать этот рост, рационализировать структуру разведывательных органов и точнее сформулировать цели, по-видимому, имели своим результатом их дальнейшее расширение. В 1961 году было создано Разведывательное управление Министерства обороны (РУМО), чтобы объединить все разведки вооруженных сил и ликвидировать элементы дублирования в деятельности разведслужб трёх родов войск. По логике вещей, это должно было привести к сокращению размеров разведывательных служб армии, ВМС и ВВС. Поначалу так и было. Но затем произошла их регенерация, и меньше чем через десять лет разведслужбы родов войск стали по размеру больше, чем они были до создания РУМО(51). Но просто взрывной рост разведывательных ведомств имел место в малых странах, которые полагали, что им необходимо следовать примеру крупных держав. В Австралии за шесть лет, с 1978 по 1984 год, бюджет разведывательных служб вырос на 270%(52).
Каким же образом разведывательным службам удавалось выходить сухими из воды? Вся история спецслужб показывает, что они оправдывали свое существование обещанием вовремя предупреждать о грозящей опасности. Здесь, на Западе, мы настолько свыклись с тем, что такой угрозой
Когда в 1918 году чудовище оказалось обезглавленным, перспективы СИС стали выглядеть мрачновато. В мирное время нет нужды в непотопляемом герое-шпионе. К счастью, под рукой оказался ещё более подходящий монстр. У имперской Германии был один существенный недостаток в роли абсолютного злодея – она была христианской страной, что портило картину неизбывного зла. Но большевистская Россия оказалась, по её собственному признанию, безбожной страной, убийцей благородных принцев, стремящейся вдобавок к мировому господству. Бьюкен быстро смекнул что к чему. Его книга «Охотничья вышка», опубликованная в 1922 году, оказалась первым в истории антикоммунистическим триллером. С тех пор книжные агенты КГБ находили себе достойных противников в лице Секретной службы Ее Величества или ЦРУ. В советских шпионских романах происходило то же самое, но с обратным знаком.
Коммунизм оказался ниспосланным Богом даром для разведывательных служб. Он был везде. Он был угрозой как в мирное время, так и в годы войны. Коммунизм способен на любую гадость. Поэтому стало совершенно необходимо не только открыть секреты чудовища, но и уберечь свои тайны от его выкормыша, того самого «пятого», который всегда рядом с тобой. Таким образом, разведывательные службы ухитрились влезть в политику, изобретая и предлагая все новые виды услуг. В конце концов спецслужбы получили конституционное признание и превратились в правительственный институт практически в каждой стране современного мира. Они стали тем фокусом, в котором сосредоточивалась власть, тайными клубами для элиты, требующими (и часто получающими) право определять образ жизни своих сограждан.
У этих клубов, так же как и у работающих на них шпионов, очень много общих черт. Выживание каждого из них зависит от существования оппозиционного клуба. Что бы делали СИС и ЦРУ, не будь КГБ, и наоборот. Каждый из них помогает создать в отношениях между странами напряженность, в условиях которой они процветают. Они чувствуют, что разрядка несет им угрозу. Эти клубы прямо заинтересованы в продолжении «холодной войны». Клич «Русские идут!» в 80-х годах являлся столь же мощным стимулом для роста могущества разведслужб, каким в 1909 году был вопль «Германцы идут!». Лозунг «Капиталисты вокруг нас!» обеспечивал для КГБ власть в 80-е годы точно так же, как он обеспечивал её для предшественницы Комитета – ВЧК более чем шестьдесят лет тому назад.
Возможно, этим объясняется поток шпионских историй о перебежчиках, двойных агентах, успехах, опасных внедренных агентах, историй, которые появляются в средствах массовой информации в период оттепелей в «холодной войне». Это разведки «выходят на публику» в беспрецедентных масштабах. Все эти публикации появляются под контролем разведывательных служб. Если бы они не предоставляли исходный материал, ни один из секретов не мог бы стать достоянием общественности.
Подтверждением этой версии является сравнение числа опубликованных шпионских историй и состояния отношений Восток – Запад. Между 1977 и 1985 годами в «Вашингтон пост» было помещено 2258 материалов, посвященных шпионажу(53). Разбивка публикаций по месяцам показывает заметное увеличение частоты появления таких материалов, когда барометр международного климата указывал на прояснение в советско-американских отношениях.