Шпора дракона
Шрифт:
Под своим капюшоном Джиджи безуспешно пытался представить обычного тихого человека, которого помнил с детства, убивающего что бы то ни было, даже настолько свирепое как гидра. Его воображение осталось таким же серым, как и снег, падающий вокруг него.
Садкар стал потчевать Джиджи историей о том, как Коул позволил пиратам себя похитить. В конце концов он дошел до места, когда Коул пригнал пиратский корабль в порт Сюзейла с морскими разбойниками, закованными в железо. Тем временем они подошли к мосту, на котором вчера Джиджи натолкнулся на Садкара.
Поток стал намного быстрее, а уровень воды — выше. Льдины крошились об опоры моста.
Не теряя времени, Садкар забросил удочку и продолжил свой рассказ. Эта история произошла, когда с севера пришли гномы. Они сожгли мост над Звездной Водой. Коул за ночь отремонтировал этот мост без чьей бы то ни было помощи, кроме одного только Шара, мастера — плотника, который впоследствии стал его тестем.
Взгляд Джиджи был прикован к удочке Садкара, которой тот периодически поводил. Но мысли дворянина были заняты попытками понять, почему истории Садкара были ему так знакомы. Так продолжалось, пока Садкар не начал историю про мать Джиджи. Тут Джиджи начал догадываться.
В этой истории Шар, мастер-плотник, пришел к Коулу и попросил, чтобы тот спас его дочь Бетт. Бетт отказала безумному колдуну Айватату, и тот, похитив ее, заключил бедняжку на вершине стеклянной горы. Он оставил ее замерзать на высоте трех миль над облаками. Коул залетел туда — хотя Садкар не сказал как — но он выглядел так свирепо, что Бетт приняла его за одного из подручных Айватата и швырнула молоток ему в голову.
Имя «Айватат» и образ женщины, метнувшей молоток в незнакомца, подсказали Джиджи, почему такими, знакомыми кажутся ему истории Садкара.
— Дядя Дрон рассказывал мне все эти истории, — сказал он, — но героем был некто Кэллисын, а женщину, которую он спас звали Шарабет…
Садкар засмеялся.
— Разве твою бабушку звали не Кэлли? — спросил он.
Джиджи стукнул себя по лбу.
— Кэллисын — сын Кэлли! Шарабет — Бетт Шара! Конечно! Тетя Дора заставила дядю Дрона поклясться, что он не расскажет мне, что мой отец был путешественником, но дядя Дрон поведал мне про моего отца, представив все эти истории как сказки.
— Ну, а рассказывал он тебе в этих сказках, как твой отец использовал шпору? — спросил Садкар.
— Он… — Джиджи колебался, пытаясь вспомнить о каких-нибудь упоминаниях волшебных событий в сказках про Кэллисына. — Я не помню точно. Он рассказывал мне эти сказки уже более десяти, лет назад. Хотя, я не думаю.
— Хорошо, — сказал Садкар, — так как твой отец не был волшебником, то, может быть, шпора давала ему способность летать.
— Хотя есть много другого волшебства подобного рода, — заметил Джиджи. — Зачем красть шпору только для того, чтобы летать?
— Может быть она давала Коулу силу и помогала ему в бою, — предположил Садкар. — Убить гидру — это тоже не мало. Так же, как и нарубить строевой лес для моста, чтобы соединить берега такой широкой реки как Звездная Вода.
— Это правда, — согласился Джиджи. — Было бы очень хорошо, если бы я смог более подробно узнать о силе шпоры.
— Подожди-ка, — сказал Садкар, почесав подбородок. Вот о ком тебе нужно рассказать, о том, с кем путешествовал, твой отец в последний раз.
— Какой-нибудь бандит или хулиган? — спросил Джиджи.
— Извини?
— По словам тети Доры, мой отец путешествовал с бандитами и хулиганами.
Тетя Дора очень забавна…
— Да, я всегда находил ее забавной, — отметил, улыбаясь. Садкар. — Но он путешествовал с Лледью, священницей Селины.
Упомянув Селину, богиню луны, он дернул удочку.
— Мать Лледью? — в изумлении повторил Джиджи.
Он ожидал, что Садкар назовет одного из тех путешественников, которые были вчера в «Рыбах». Лледью была верховной жрицей и была старше тети Доры. Мысль о том, что эта святая женщина путешествовала вместе с его отцом казалась невероятной.
— Вы уверены?
Садкар улыбнулся и кивнул, вытащив из воды улов.
— Твоя семья посвятила Весенний Холм Селине, а Лледью построила храм на деньги, добытые в путешествиях. Путешествие с твоим отцом было последним ее предприятием. Я слышал, как она называла имя одного из своих спутников…
Садкар прервал свой рассказ, чтобы схватить блестящего окуня, болтающегося у него на крючке. Он снял рыбу с крючка и, пока та не умерла, бросил ее обратно в воду.
Джиджи взглянул на Весенний Холм над рекой. Приезжающие в Приморье всегда удивлялись, почему Драконошпоры не построили на нем свой замок. Это был самый высокий холм на их землях, с него открывался прекрасный вид на окрестности.
Основатель рода, Патон Драконошпор, предоставил Весенний Холм Селине по ее же просьбе. Так гласило предание. Никто из его потомков не был еще так глуп, чтобы попытаться вернуть его себе.
В эти дни весенняя вода лилась из храма Селины, бежала вниз по холму, образуя несколько очаровательных каскадов и, в конечном итоге, превращалась в Серый Ручей. С севера Весенний Холм обходила дорога, но путешествие вдоль реки было куда интереснее. Солнце уже садилось, но Джиджи решил, что успеет до темноты подняться на холм и поговорить с матерью Лледью.
Садкар проследил за взглядом Джиджи и догадался о его намерениях.
— В такую погоду будет очень сложно там подниматься, — предупредил он.
Может лучше пойти по дороге?
— До нее так далеко, — возразил Джиджи. — Кроме того я частенько, еще мальчиком поднимался вдоль потока.
Садкар пожал плечами.
— Надеюсь, что ты выяснишь все, что тебе нужно узнать, — сказал он, снова забросив удочку.
— Спасибо, — сказал Джиджи, развернулся и зашагал на запад.
Сначала идти было не очень трудно. Земля была ровная, а глинистые берега были достаточно замерзшими, чтобы выдержать его вес, и достаточно твердыми, чтобы можно было идти. Заходящее солнце пробивалось через пелену туч. Снежинки на его ногах блестели в последних красноватых лучах, как рубины.