Шри Рамана Махарши - Жизнь и Путь

Махарши Рамана

Другой европеец, Поль Брантон, прибывший к Ма­харши скорее скептиком, чем сторонником, дал сле­дующий отчет о первом воздействии Безмолвия Шри Бхагавана на его ум.

«Я издавна считал, что все содержание души человека можно прочесть в его глазах. Но перед очами Махарши я колебался, недоумевал и был поставлен в тупик...

Я не могу отвести свой пристальный взгляд от него. Мое первоначальное замешательство, мое недоумение, полностью игнорируется, медленно угасает, в то время как это странное очарование начинает захватывать меня все более крепко. Еще не прошло и часа такого необыкновенного зре­лища, когда я начинаю сознавать безмолвное, не­преодолимое изменение внутри своего ума. Воп­росы, которые я подготовил в поезде с такой пе­дантичной тщательностью, уходят один за другим. Ибо сейчас кажется неважным, будут они заданы или нет, и не имеет

значения, решу ли я про­блемы, прежде беспокоившие меня. Я знаю толь­ко, что непоколебимая река Покоя кажется теку­щей близ меня, что великий Мир пронизывает внутренние пространства моего существа и что мой измученный мыслями ум начинает получать какую-то передышку».

Милость Бхагавана приносила Мир не только бес­покойному уму интеллектуала, но также и поражен­ному горем сердцу. Эчамма, как ее прозвали в Ашраме (ее прежнее имя — Лакшмиамма), была счастливой женой и матерью, живя в деревне Мандаколатур, но перед своим двадцатипятилетием она потеряла сна­чала мужа, затем единственного сына, а потом и един­ственную дочь. Ошеломленная тяжелыми утратами, измученная воспоминаниями, она не могла найти по­коя. Она больше была не в состоянии переносить ме­сто, где была счастлива, людей, среди которых была счастлива. Думая, что это поможет ей забыться, она поехала в Гокарнам, штат Бомбей, служить там свя­тым людям, но возвратилась такой же убитой горем, как и при отъезде. Какие-то друзья рассказали ей о юном Свами в Тируваннамалае, приносящем Мир тем, кто ищет. Она сразу отправилась. У Эчаммы были родственники в этом городе, но она не пошла к ним, так как сама встреча могла возвратить ее горькие вос­поминания. С одним из друзей она вскарабкалась по горе к Свами и села перед ним в молчании, не изливая свое горе. В этом не было нужды. Сострадание, си­яющее в его глазах, было целительным. Весь час она сидела, не говоря ни слова, а затем поднялась и начала спускаться по склону в город. Ее шаги стали легкими, а бремя печали развеялось.

После этого она посещала Свами ежедневно. Он был солнцем, рассеявшим ее тучи. Эчамма сейчас мог­ла даже вспоминать своих любимых без горечи. Она провела остаток жизни в Тируваннамалае. Она смогла обзавестись там маленьким домом (отец оставил ей немного денег и братья выручали), и многие предан­ные, посещающие Ашрам, пользовались ее гостепри­имством. Она ежедневно готовила пищу для Шри Бха­гавана, что означало — для целого Ашрама, так как он обычно не принимал ничего, что нельзя было разде­лить поровну между всеми. Пока позволял возраст и состояние здоровья, она сама поднималась с пищей по горному склону и никогда не ела раньше, чем об­служит ашрамитов. Поскольку их количество росло, ее вклад стал только маленькой добавкой к общей еде, но если Эчамма когда-либо задерживалась, Шри Бха­гаван обычно ждал, пока она придет, чтобы не рас­страивать преданную.

Со всем горем, через которое прошла, и внутрен­ним Миром, который отыскала, в ней было еще до­статочно материнства, чтобы привязаться к кому-то снова, и она взяла приемную дочь, не без позволения Шри Бхагавана. Когда подошло время, Эчамма уст­роила ей замужество и порадовалась рождению внука, которого назвала Рамана. И после этого однажды, со­вершенно неподготовленная, она получила телеграмму о смерти своей приемной дочери. Старое горе обру­шилось на нее снова. Она понеслась на Гору, к Шри Бхагавану, с телеграммой. Он прочел ее со слезами на глазах, и Эчамма, облегчившая боль, но все еще печальная, отправилась на похороны. Она вернулась с малышом Раманой и положила его на руки Шри Рамане. На его глазах опять были слезы, когда он дер­жал ребенка, и сострадание Шри Бхагавана принесло ей Мир.

Эчамма практиковала йогическую концентрацию, в которую ее посвятил один Гуру из Северной Индии. Обычно она фиксировала пристальный взгляд на кон­чике носа и сидела иногда часами, неподвижно, за­бывая тело, в экстатическом созерцании света, появ­лявшегося перед ней. Шри Бхагавану рассказали об этом, но он промолчал. В конце концов она сама рас­сказала ему, и Махарши отсоветовал заниматься такой практикой. «Те сияния, что вы видите вне себя, не яв­ляются вашей подлинной целью. Вам следует стре­миться к реализации Атмана, а не к чему-либо ниже Его». После этого она прекратила применять старые методы практики и возложила все свои надежды толь­ко на Шри Бхагавана.

Однажды некий Шастри из Северной Индии бе­седовал со Шри Бхагаваном в пещере Вирупакша, ког­да появилась Эчамма с пищей, по виду возбужденная и вся дрожащая. Ее спросили, в чем дело, и

она рас­сказала, что, проходя мимо пещеры Садгурусвами, по­думала, будто Шри Бхагаван и какой-то незнакомец стоят около тропинки. Она продолжала путь, но ус­лышала голос: «Зачем идти дальше, когда я здесь?» Эчамма оглянулась, но там никого не было. Она в страхе поспешила в Ашрам.

«Что, Свами! — воскликнул Шастри.— Во время бе­седы здесь со мной Вы проявляетесь этой госпоже на ее пути сюда, а не выказываете никакого такого знака Милости мне». И Шри Бхагаван разъяснил, что ви­дения Эчаммы были вызваны ее постоянной концен­трацией на нем.

Она ни в коем случае не была единственной, кто имел видения Шри Бхагавана, хотя я не знаю другого случая, когда видение вызвало страх. Годами позднее один посетитель с Запада, пожилой джентльмен, при­шел в Ашрам у подножия Горы. После обеда он от­правился обследовать Гору, но постепенно сбился с дороги. Утомленный жарой и физическим напряжени­ем, не зная куда идти, он был в отчаянном положении, но Шри Бхагаван проходил мимо и показал обратную дорогу в Ашрам. Там люди уже волновались, когда ушедший после обеда вернется, и спросили его, что случилось. «Только я вышел прогуливаться на Гору, — рассказал тот, — как заблудился. Жара и нагрузка ока­зались непосильными для меня, и я был в плохом со­стоянии. Я не знаю, что я бы делал, если бы не то обстоятельство, что Бхагавану случилось идти той же дорогой, и он указал мне путь в Ашрам». И все были изумлены, потому что Бхагаван в этот день вообще не покидал Старый Холл.

Рудра Радж Панде, директор колледжа Три-Чадра в Катманду, Непал, перед тем как покинуть Тируван­намалай, отправился с другом на богослужение в Ве­ликий Храм города.

«Ворота внутреннего храма были распахнуты, и мой гид ввел нас в его сердцевину, где было довольно темно. Язычок пламени небольшого масляного фитиля трепетал в нескольких ярдах перед нами. Все мое внимание направлено к од­ной цели — увидеть Образ, или лингам (который символизирует Высочайшего Господа, вечного и непроявленного), в Sanctum Sanctorum ^*. Но, уди­вительно это говорить, вместо лингама я вижу об­раз Махарши, Бхагавана Шри Раманы, его улы­бающееся лицо, его сверкающие глаза, устремлен­ные на меня. И еще более странно, что я вижу не одного Махарши, не двух, не трех — в сотнях я вижу ту же улыбку, те же блестящие глаза, я вижу их везде, куда бы ни посмотрел в этом Sanctum Sanctorum. Мои глаза схватывают не всю фигуру Махарши, но только улыбающееся лицо выше подбородка. Я в восторге и вне себя от не­выразимой радости — как можно описать словами блаженство и тишину ума, что я тогда чувствовал? Слезы радости текли по моим щекам. Я пошел в Храм увидеть Господа Аруначалу, а нашел жи­вого Господа как Он милостиво показал Себя. Я никогда не смогу забыть глубокое сокровенное переживание, которое имел в этом древнем хра­ме» ¹.

Тем не менее Шри Бхагаван никогда не поощрял интерес к видениям или желанию их, и они приходили не ко всем почитателям или ученикам.

Одним из наиболее преданных приверженцев Шри Бхагавана в это время был Сешадрисвами, тот самый Сешадри, который отгонял мальчишек, когда Венка­тараман впервые пришел в Тируваннамалай. Теперь он жил на Горе, чуть ниже пещеры Вирупакша, и часто посещал ее. Он достиг высокого духовного состояния, имел изящество и красоту, которые видны на его уце-

Шри Сешадри Свами

левших изображениях. В нем было что-то птицеподоб­ное и отчужденное. Сешадри редко был доступен; он говорил не всегда, а когда говорил, речь его часто была загадочна. Он оставил дом в семнадцатилетнем воз­расте, получил посвящение в мантры (священные фор­мулы) и джапу (заклинания), что развивают оккуль­тные силы, и иногда бодрствовал всю ночь на клад­бище, призывая шакти (творческую энергию).