Штангист: Назад в СССР. Том 2
Шрифт:
Дима Чирков, о котором говорили ребята, уже сделал свой подход. Я был за ним следующий. Пятьдесят килограммов он толкнул удачно и даже легко. И это давало надежду на интересное противостояние.
Все же, в рывке, у меня было однозначное лидерство, и я не чувствовал никакого азарта состязаний, какой накатывает, когда борешься с серьезным противником. Даже борьбы с самим собой я не чувствовал. А ведь она, эта борьба — неотъемлемая часть жизни любого атлета, особенно штангиста.
Однако, во время рывка, я находился в полной уверенности, что возьму
Я опустился к штанге, взял прохладный гриф в свои натертые магнезией ладони. А потом вставил спину, готовясь к снятию.
Когда протяжный звонок раздался из коридора, я сразу не понял, в чем дело. Казалось, никто не понял. Зрители зарокотали, когда звонок, звучавший, точно как школьный, даже и не думал прерываться.
В жюри стали переглядываться и шептаться. Судьи-рефери закрутили головами.
А потом завхоз ворвалась в спортзал и зычно закричала:
— Пожар! Горим!
Почти сразу началась суматоха. Дети повскакивали со своих мест. Поднялось все жюри.
— Дым в раздевалке для девочек! — Взвизгнула завхоз, решив, видимо, что она была недостаточно убедительно.
Я встал от штанги.
— Внимание! — Громко сказал вдруг председатель Жюри, когда раздались первые крики паники, — Никому не паниковать! Детям построиться подвое и покинуть помещение спортзала!
Глава 20
— Я сказал, выстроится по двое! — Кричал председатель жюри. — Выстроится в строй и…
Он кричал и раздавал команды. Ребята быстро, без паники встали и собрались в очередь, которую немедленно стали выводить парни постарше. Я тоже соскочил с помоста и вклинился в общий поток.
Когда попал в коридор, увидел, как сильно там дымит. Клубы густого серого дыма заполнили все пространство спортивной школы от волейбольного спортзала до самой мужской раздевалки. Казалось, воздух вокруг загустевал, когда дым все сильнее и сильнее распространялся всюдуг. Даже у зала тяжелой атлетики появилась плотная дымка, сквозь которую уже тяжело было пробиться взгляду.
Я почти сразу почувствовал, как засвербило в носу от дыма. Потом стало щепать глаза, и неприятная резь появилась в горле.
Благо до выхода было недалеко, и часть детей в сопровождении взрослых уже были снаружи. Организованную колонну замыкали дядя Костя и Александр, капитан-воспитатель из суворовского. Им помогали несколько ребят постарше, следя, чтобы никто из детей не отбился от общей группы.
Давки, к счастью, удавалось избегать, по крайней мере пока.
— Видать, проводка, — закашлялся, шедший рядом со мной Сережа. — Замкнуло где-то!
Я невольно глянул туда, где все уже было заполнено густым дымом — в сторону волейбольного спортзала. Внезапно увидел я, сквозь густой дым, как дверь там распахнулась, как появилось
— Там! — Крикнул я. — Там кто-то еще остался!
Сквозь общий гомон голосов, кажется, меня почти не услышали. Взрослые, отвлеченные наблюдением за детьми, не обращали внимания на мои крики.
Однако, расплывчатый, нечеткий силуэт снова замочил внутри зала. Потом мне показалось, что он осел к полу.
— Ты чего, Вова? — Удивился Сергей.
Мешкать было нельзя. Кто-то остался в задымленной части здания, и узнают об этом только через несколько минут, когда станут проводить перекличку, чтобы убедиться, что все вышли. А тогда будет уже поздно.
— Дай-ка! — Крикнул я Сереже, стягивая с него олимпийку.
— Ты чего?!
— Там люди! Дай!
Мальчишка поторопился раздеться, а я перемотал его олимпийкой лицо и бросился к спортзалу.
— Кто откололся?! — Крикнули мне вслед из хвоста группы. — Э, малец, ты куда?!
Я кинулся в дым, глаза защипало так, что почти сразу продвигаться пришлось на ощупь. К моему счастью, о пострадавшего я споткнулся почти на входе. Рухнув через него, я больно ударил руки. В плече постоянно нывшем, стоило мышцам чуть остыть, снова взыграла боль.
Потом послышался сдавленный кашель и слабое хриплое:
— Помогите…
Я обернулся, прищурился и проморгался, чтобы смахнуть с ресниц бегущие от дыма слезы. Кто бы не лежал у выхода из спортзала, он носил синее тренировочное трико и был… ребенком.
Я тоже откашлялся, быстро встал и нащупал незнакомца.
— Пойдем… Вставай.
— Н-немогу… — Борясь с кашлем, ответил мне кто-то.
По голосу я узнал этого «незнакомца». Надышавшийся дымом мальчик был Маратом Кайметовым.
Времени удивляться у меня небо. Я напрягся, зажмурился и потянул его встать на ноги. Потом поднырнул под руку, перенимая на себя весь основной вес тела Марата.
Держать его пришлось крепко — двумя руками. На ощупь продвигаться я больше не мог, а потому стал с трудом, сквозь пелену слез, смотреть по сторонам. Когда увидел робкий свет, пробивавшийся справа, первым порывом стало сразу бежать к нему. Инстинкт кричал мне: «Выход!» И я чуть было не поддался ему. А потом понял…
Нет, выходом это не было. Тусклый серый свет с улицы пробивался сквозь продолговатое, но узкое окно спортзала. Пойди я к нему, тут же попал бы в ловушку, ведь выхода там не было.
Тогда я развернулся, оставив окно по левую руку от себя, и быстро, что есть сил, помчался наугад, надеясь, что правильно сориентировался к выходу.
Адреналин колотился в висках, сердце, гоняя кровь, разогналось так быстро, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Мальчишеское тело било тревогу, и только силой собственной воли я в зародыше подавлял волны паники, вновь и вновь пытавшиеся подняться в груди.
«Выход должен быть где-то здесь», — думал я, слушая гомон толпы народу, выливающейся наружу. Именно этот шум и стал основным ориентиром для движения.