Штангист: назад в СССР

Март Артём

– Тебе, правда, память отшибло? – Начал он первым. – Что, совсем ничего не помнишь?

– Кое-что не помню, – согласился я. – Вот про бойкот – совсем ничего.

Глеб снова вздохнул, опустив глаза.

– Если честно, – начал он, – я не поверил сразу, что ты мог так низко поступить. Ты никогда жадным не был. А, тем более, что б воровать у товарищей… Я ж тебя, Вова знаю.

– Воровать? Ты про деньги, о которых упоминал?

Он грустно покивал.

– Гриша говорит, что ты, Вова, деньги взял, что мы

всем классом Ирине Сергеевне на подарок ко дню рождения заработали.

Внезапно под лестницу заглянули. Это был Гриша со своими друзьями.

– Оба на, – выдал Денис.

Гриша, мрачный, словно туча, спросил:

– А что это у тебя, Глеб, тут за тайное собрание с предателем?

Глава 5

Глеб испугался и совсем растерялся. Его лицо вмиг побелело. Не зная, куда деть руки, он стал шарить ими по груди, словно бы отирая от грязи, а потом и вовсе вытянулся по струнке, как перед учителем.

– Да я… Да я ничего…

Под лестницу зашла вся троица. Гриша посмотрел на Глеба с таким выражением лица, словно вычислил настоящего шпиона. Остальная пара – Денис и коренастый с маленьким носом, имени которого я не знал, застыли за спиной своего лидера. Они, с каменными лицами, словно солдаты, будто бы ждали приказа Гриши.

– Очень ты меня разочаровал, Глеб, – стал отчитывать Гриша. – Ты же знаешь правила. Разговаривать с предателем нельзя. Иначе ты сам станешь для всех предателем. Предателем бойкота.

Гриша, словно провинившийся ученик, понурил голову, упер взгляд в пол. Такого терпеть я не мог.

– Все, – вздохнул Гриша. – Раз есть у тебя с Батоном какие-то дела, я тоже объявляю тебе…

– Отстань ты от него, – встал я между Глебом и Гришей. – Он тут не виноват.

– Как это не виноват? – Вклинился языкастый Денис. – Он с тобой разговаривал и…

Гриша поднял руку во властном жесте, и Денис тут же замолчал.

– Правила одни для всех, – строго посмотрел на меня Гриша. – Ты провинился, ты подставил весь коллектив и теперь…

– Какие правила? – дерзко перебил я Гришу. – Которые ты сам выдумал?

От моего ответа Гриша даже удивился, его светлые брови вскинулись чуть не к белобрысой челке.

– Значит, у тебя и правда голосок прорезался, – мрачно проговорил Гриша. – А мы думали-гадали, что ты головой бухнулся, вот и стал буйный…

– А ты от темы не уходи, – кивнул я ему.

Я старался смотреть Грише прямо в глаза. Ростом я был пониже белобрысого, а стояли мы близко. Пришлось приподнять подбородок, чтобы не отрывать взгляда от Гришиных голубых зрачков. Но такая поза даже придавала мне решительного вида.

– Вы меня обвиняете в том, что я украл деньги у класса, который мы на подарок Ирине Сергеевне зарабатывали. Обвинение серьезное. Есть ли доказательства? Свидетели?

На мгновение Гриша

растерялся, но быстро взял себя в руки, тут же попытался переменить тему:

– Да что нам с тобой разговаривать? У нас бойкот. Сейчас другой вопрос решается: вопрос по объявлению бойкота…

– Мне ты тоже в одиночку бойкот объявил, а остальных подначил присоединиться?

Белобрысый от такой дерзости даже разозлился. Его белые щеки покраснели, нахмурившись, он поджал губы.

– Повторяю: где свидетели? Где доказательства, что я взял? Есть? Так представьте. Если все так, как вы говорите, если моя вина доказана будет, так объявляйте мне хоть десять бойкотов. Я все приму спокойно. Но если ваш бойкот несправедливый, тут совсем другой разговор будет.

– Правильно, – помолчав пару секунд, ответил Гриша. – Другой разговор. Короче, так. Глеб, смотри на меня.

Глеб виновато уставился на белобрысого. В глазах мальчишки стояли слезы. Я видел, что щупленький и скромный мальчуган держался из последних сил, чтобы не заплакать при пацанах.

– Тебе объявляется…

– Глеб не виноват, – повторил я. – Давай свидетелей. Давай доказательства. А до тех пор вина моя не доказана, бойкот несправедливый, а значит, и его ты не тронешь. Понял? Кто видел, что я якобы взял деньги?

– Ну… Как кто? – Задумчиво подал голос мелконосый. – Гриша и видел. Вы же с ним в тот день вместе дежурили после уроков.

– Помолчи, Сеня, – строго обернулся к мелконосому Гриша.

– Значит, один свидетель. Он же следователь, он же судья, – сказал я. – Интересно выходит.

Гриша сначала даже растерялся. Он отступил на шаг, округлил глаза и заозирался на своих друзей, как бы ища их поддержки. Остальные двое с сомнением переглянулись.

– Ты на что намекаешь, Батон? – Злобно зашипел белобрысый.

– Назови меня еще раз батоном, – выступил я вперед. – Получишь по шее.

– От кого? – Хмыкнул он. – От тебя? Ну-ну. Да ты даже…

Договорить он не успел. Я схватил Гришу за грудки. Мы сцепились в клинче. Денис с Сеней бросились разнимать.

– Ты! Да я тебя разукрашу так, что мало не покажется! – Кричал Гриша. – Уж я тебя жалел, да теперь не буду!

– Ну попробуй разукрасить… – Проговорил я, сквозь сжатые зубы.

– Брейк! Брейк! – Влез между нами Семен. – Только в школе драться не вздумайте!

– Это что тут за цирк? – Прозвучал вдруг хрипловатый мужской голос.

Мы тут же расцепились. Гриша со своими вытянулись чуть не по струнке. Под лестницу заглянул немолодой мужчина. Невысокий и лысоватый, он носил синий спортивный костюм с белыми полосками на руках и ногах. На висках темных, редких волос выделялась седина. Мужчина выглядел уставшим. Под его глубоко посаженными карими глазами проглядывались мешки. Тем не менее, щеки были выбриты гладко, до синевы.