Штильскин
Шрифт:
— Хорошие вопросы.
— Ты сказал, у тебя есть секрет.
— Он умопомрачительный.
— Так, ты нам скажешь, правда? — Траль усмехнулся, когда его здравомыслие немного пошатнулось.
— Что ж, он слишком большой, чтобы держать его в себе, — сказал Шляпник и жутко и широко улыбнулся.
Траль отвернулся от двери и встал посреди камеры, пока его личности вели беседу.
— Эм, Труляля? — прошептал Траляля.
— Чего надо? — отозвался тот.
— Кажется, мы можем отсюда выбраться.
—
— Очевидно, ты не обратил внимания; ты был слишком занят собственной злостью.
— По делу есть что сказать, братец?
— Да, есть, но нам нужно действовать вместе. Теперь, слушай внимательно.
Румпельштильскин был благодарен лёгкому дождю, проливавшемуся над кладбищем на Слэк Топ; из-за него почва стала мягче. Он копал уже полчаса и достиг неплохого результата. Он взглянул на надгробие, нависавшее над ним. На камне было выбито имя «Элис Мари Палмер», и ниже: «Любящая дочь, заботливая мать, возможно, ведьма».
Когда Румпельштильскин впервые явился к Элис Бастинде пятьдесят лет назад, та была маленькой девочкой, сбитой с толку и совершенно потерянной. У неё не было друзей и понимания, почему с ней постоянно происходили всякие странности. «Она была последней Бастиндой!». Румпельштильскин сплюнул на могилу. Представительница самой могущественной расы ведьм, а Агентство приговорило её к жизни в Тосторонье. «Надоедливые дураки!».
Румпельштильскин огорчился, когда узнал от Пустяка, что она мертва. Не то, чтобы это как-то влияло на его планы, но он хотел встретиться с ней, перед тем, как убить. Дворф был злобным, но у него имелись свои принципы.
На самом деле, ему нужны были её кости, поэтому он и стоял в сырой яме на ночном кладбище в северной Англии.
Спустя ещё пятнадцать минут, его лопата ударилась обо что-то твёрдое, он раскидал грязь и увидел простой гроб. Радость и восторг почти охватили его; он был так рад, так близок! Он очистил гроб и при помощи лопаты приподнял крышку.
Он испытал целый ряд чувств, пока гнев не вырос настолько, чтобы победить все остальные. Дела шли не так, как он ожидал.
Роберт наслаждался ночным воздухом, пока вместе с Лили шёл по Смитуэлл Лейн. Фрэнк пошёл следом, и время от времени, откуда-то сзади было слышно, как он ругался.
— Роберт, я тебе нравлюсь? — спросила Лили.
— Н-н-ну, — произнёс Роберт, застигнутый врасплох. — Да, наверное.
— Наверное? Значит, ты не уверен? — спросила она, не отводя взгляд от дороги.
— Ну, последняя пара дней выдалась нелёгкой. Я думаю, ты удивительный человек, ты красива и загадочна. Хотя, после прошлой ночи чуть менее загадочна.
— Ага, значит, дело в оборотне.
— Нет, дело не в оборотне.
— Врёшь, — сказал голос в голове
— Ну, ладно, да, дело в оборотне. Эта твоя сторона меня пугает.
— Ясно.
Несколько секунд, которые показались несколькими жизнями, они шли в неловкой тишине.
— Значит, — сказал Роберт, решив рискнуть, — я тебе нравлюсь?
Лили остановилась и повернулась к Роберту.
— Честно говоря, я не считаю тебя физически привлекательным, ты далеко не самый породистый, ты неуклюжий, не всегда говоришь то, что надо и, помимо всего прочего, похоже, сходишь с ума.
— А, что ж…
— Я не закончила.
— Понял, прости.
— У меня никогда не было возможности создать нормальные отношения, и никогда не будет. От того, какая я, лекарства не существует. То, что ты видишь сейчас, ты будешь видеть до конца своей жизни. Я не старею, не меняюсь, и каждое полнолуние я, скорее всего, буду пытаться тебя убить. Это не та жизнь, какую можно себе пожелать.
Роберт задумался на секунду, пока янтарные глаза Лили сверлили дыры в его голове.
— Я неуклюжий. И я не всегда говорю то, что надо. До вчерашнего утра я всегда чувствовал себя не на своём месте, и, помимо прочего, вероятно, я схожу с ума. Это не нормально.
— Нет, не нормально, — сказал голос.
— Но, то, что ты видишь, ты будешь видеть до конца своей жизни. Возможно, я не изменюсь; вероятно, я стану только хуже. Но теперь я знаю своё место и оно не в этом мире. Оно в Этосторонье. Я — хороший человек, Лиллиан Красноплащ. Я хочу сказать, что готов признать твои недостатки, если ты готова признать мои. Хотя, если я тебя никак не привлекаю, полагаю…
Роберт перестал говорить, когда Лили прижалась своими губами к его губам.
— Целуй! — прошипел голос.
И Роберт поцеловал. Этот волшебный момент наполнил Роберта такой радостью, какую испытывают только дети рождественским утром перед тем, как настаёт время открывать подарки.
Лили отпрянула и задумчиво улыбнулась.
— Я об этом подумаю. — После чего она повернулась и пошла дальше.
«Как по мне, неплохо». Роберт ухмыльнулся и поспешил за ней.
— Значит, Элис Бастинда мертва?
— Думаю, мы найдём её на кладбище, как нам и сказали. Сомневаюсь, что она там, чтобы повеселиться.
— Что, по-твоему, мы там найдём?
— Не знаю.
— А, что будем делать, если дворф там?
— Не уверена.
— Значит, плана у нас нет?
— Нет.
— О, здорово, всё по-прежнему.
Пусто! Её нет! Тела ведьмы не было там, где оно должно быть. Румпельштильскин рыл могилу, ковырялся в грязи, и сам теперь находился в самом грязном настроении. Он ходил туда-сюда, думая, как быть дальше. Без последнего ингредиента заклинание не закончить. Ему нужны кости!