Штильскин
Шрифт:
Свои чувства друг к другу они проявляли сдержанно, но всё свободное время старались проводить вместе, если Лили не находилась на задании. Роберт должен будет стать её практикантом у неё, как только его обучение закончится. До тех пор он проводил время в Замке Агентства на окраинах Оза, изучая историю Этосторонья, и некоторые неожиданные стороны истории Тосторонья. Он изучал политологию и как вести мирные переговоры. Он изучал стратегию и рукопашный бой. Выяснилось, что он умел очень быстро проникать в головы людей. Это обрадовало директора, которая ничему никогда не радовалась, ей лишь что-либо не нравилось в меньшей степени, поскольку ей требовался
— Как сегодня прошли занятия? — спросила Лили.
— Как всегда, болезненно. Бастиан бьёт не так, как в начале. Скучаю по тем временам.
— Ты справишься. Если хочешь, можешь тренироваться со мной.
— Нет, — ответил Роберт. — Не хочу тебе навредить.
— Очень заботливо с твоей стороны, — сказала Лили и обняла его.
— А ты чего так рано? Мы, вроде, должны встретиться позже.
— Ты не рад меня видеть? — жеманно поинтересовалась она.
— Глупость какая. Каждый раз, как я тебя вижу, я не испытываю ничего, кроме радости, — сказал Роберт.
Так оно и было. Он не бывал в Тосторонье с той ночи на кладбище. Какой бы ни была его жизнь в прошлом, там же она и осталась. Он по ней не скучал. Где-то на задворках разума он был убеждён, что и Тосторонье по нему не скучало, поскольку он никогда ему не принадлежал.
Лили взяла его под руку.
— Послушай, Роберт…
— Ты отправляешься на задание.
— Как ты узнал?
— Тебя очень легко читать.
Их отношения не продвинулись дальше совместного времяпрепровождения и нескольких довольно тяжёлых тренировок. Они оба были убеждены, что продвигаться нужно медленно. Подобная жизнь во взаимозависимых отношениях была в новинку как для Лили, так и для Роберта. Проведя столько времени вместе, Роберт хорошо разобрался в манерах и выражениях лица Лили, что в сочетании с обучением проведению допросов позволяло ему почти всегда без проблем её читать.
— Скучаю по тем временам, когда могла тебя удивить, — сказала Лили.
За последний месяц полная луна всходила лишь единожды, которую предыдущей ночью предварял полумесяц, что смогло предупредить Лили и Роберта о скором превращении. В ночь полнолуния Лили заперлась в подземелье Замка Агентства, чтобы спокойно обратиться. Она попросила Роберта держаться подальше, он так и поступил. Любовь с оборотнем имела свои сложности, но Роберт старался изо всех сил быть понятливым и полезным.
— Меня отправляют в Мрачные горы, — сказала Лили. — После смерти генерала Гнарли Боевые Гномы находятся на грани гражданской войны, поэтому нас попросили вмешаться и найти решение.
— Сколько времени это займёт?
— Надеюсь, не больше недели. Думаю, вскоре ты сможешь отправиться со мной.
— Директор говорит, только через два месяца.
— И тогда тебе придётся терпеть меня каждый день.
— Звучит жутко.
— Надеюсь, я научусь с этим жить. — Она шутливо ударила его в плечо.
Роберт улыбнулся, наклонился и поцеловал её на прощание. Они дошли до замковых ворот и распрощались. Он смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду. Он скучал по ней, но их прощание позволяло ему сделать кое-что такое, что донимало его последние несколько недель.
Когда он только начал подготовку, ему наспех объяснили, что, пока его обучение не закончится, ему не будут сообщать ни кто его отец, ни где его держат. Причиной тому назвали вероятность дать неверное суждение или замедление подготовки. Однако Роберт считал иначе. Он отчаянно хотел встретиться с отцом. Бросить ему вызов.
С отъездом Лили ему предоставлялась превосходная возможность. Она бы никогда не одобрила подобное, но она не могла, не смогла бы понять.
Занятия по рукопашному бою были последними на сегодня, и он решил пешком пройтись до Оза. Он заметил, что в Этосторонье и правда не было лошадей; в качестве транспорта использовалась масса других зверей, но на это требовались деньги, а у Роберта их было мало. Прогуляться он был не прочь.
Солнце медленно и лениво закатывалось по широкой дуге, когда Роберт вошёл в гостиницу «Жестоко убитый козёл» — не самое удачное название, но, по словам владельца гостиницы, все удачные разобрали. Он поднялся наверх в тесную, но уютную комнату и разделся, затем обернулся полотенцем. Он прошёл по узкому коридору в общую умывальную комнату и заперся. На деревянном полу стояла ванна, которая, похоже, постоянно была наполнена горячей водой. Роберт с радостью заметил, что душ в Этосторонье был так же распространён, как и лошади. Все либо принимали ванну, либо вообще не мылись.
Роберт лежал и отмокал, пока кожа не начала морщиться, затем вернулся в комнату.
— Здравствуй, Роберт, — сказал Кот, едва он открыл дверь.
— Етить твою мать! Ты меня чуть до инфаркта не довёл! — воскликнул Роберт, поглаживая грудь.
Кот, по-прежнему в теле пантеры, довольно сидел на широкой перине.
— Значит, сегодня та самая ночь? — спросил Кот.
— Ты о чём? — ответил вопросом Роберт, натягивая джинсы, раздобытые на местном рынке. — Что ты здесь делаешь? В смысле, я ждал нашей встречи, но надеялся, она будет предварительно согласована, понимаешь?
— Искренне прошу прощения. Я привык просто появляться. Забыл, что люди не привычны к подобному поведению. Я здесь, потому что я знаю твоё самое главное желание, и когда ты будешь готов, я приду и обеспечу тебя дверью.
Кот помахивал длинным хвостом, пока Роберт одевался.
— Я как раз планировал поискать за пределами города, — сказал Роберт.
— Я здесь, чтобы уберечь тебя от неприятностей.
— Не будет никаких неприятностей, — слишком поспешно сказал Роберт.
— А, — произнёс Кот, наклонив голову набок. — Ты ещё не решил до конца. Решил отложить действие и дать себе возможность передумать.
Роберт сел на кровать рядом с Котом.
— Это сложно.
— Понимаю, — сказал Кот.
— Я очень сильно этого хочу, но в то же время, меня пугает мысль о встрече с этим человеком, кем бы он ни был.
— Значит, хочешь, чтобы я пришёл в другой раз? — мурлыкающим голос поинтересовался Кот.
Роберт набрал воздуха в грудь и встал. Он подошёл к прикроватному шкафчику и достал оттуда серебряную цепочку с пузырьком крови, что подарил ему Белый Кролик.
— Нет, я хочу сделать всё сейчас.