Штирлиц, или Корейский вопрос

Асс Павел Николаевич

Эсэсовцы грозно взревели. Янки приготовили бейсбольные биты.

– Кан! – позвал Штирлиц.

– Да, хозяин, – отозвался Кан, потирая ушибленное колено.

– Ты можешь дать своему обидчику ногой!

– Спасибо, хозяин, – поблагодарил кореец и с диким визгом дал ногой американцу между ног. Бейсболист загнулся и упал на пол.

Американцы, размахивая бейсбольными битами, бросились на немцев. Эсэсовцы заняли круговую оборону и некоторое время кидали в противника кружками. Когда кружки кончились, американцы прорвались к фашистам и

начали молотить их дубинками.

– Где мой револьвер? Ах, черт – забыл в бункере! – посетовал Айсман и заработал кулаками.

Холтоффу разбили голову, и он упал к ногам Штирлица, обливаясь кровью. Штирлиц встал и взял в руки костыль.

– Вот Холтоффа я вам никогда не прощу! – закричал Штирлиц ревнивым и страшным голосом, словно только один он на всем белом свете мог бить Холтоффа по голове.

Штирлиц, как приамурский тигр, напившийся валерьянки, прыгнул в толпу дерущихся.

Русский разведчик натренированным движением уклонился от дубинки, сунул костыль в живот одному американцу, дал по голове второму, третьего свалил всепоражающим ударом ноги, обутой в ботинок фабрики «Скороход». Смертоносные удары костыля обрушивались на бейсболистов с безжалостностью кирпича, летящего на голову прохожему с пятнадцатого этажа.

«Нет, точно заведу себе такой же костыль, как у Штирлица,» – еще раз дал себе зарок Айсман.

Очень скоро эсэсовцы из участников драки превратились в простых зрителей. В считанные секунды Штирлиц расправился со всеми американцами, и теперь они, залитые кровью и пивом, были разбросаны по всему залу. Лишь двое, самых прытких, успели удрать и спрятаться в американском посольстве.

Нервно помахивая костылем, русский разведчик приблизился к тренеру, но тот только бессмысленно ухмыльнулся и протянул Штирлицу бутылку виски.

Запрокинув голову, Штирлиц отпил из горла пару глотков, глаза разведчика подобрели. Он похлопал тренера по плечу и сел рядом с ним за столик.

– Как там у вас в Америке дела? – спросил он. – Все ракеты сраные производите? Тебя как зовут?

– Донт андэстэнд, – широко улыбаясь, ответил тренер.

– Хорошее имя, – кивнул Штирлиц. – А меня – Штирлиц.

На улице завыли полицейские сирены.

– Штирлиц, – подскочил Айсман. – Бармен вызвал полицию! Вот ведь гад, а? А мы у него даже витрину не разбили… Пора сматываться!

– Зачем? – поинтересовался Штирлиц.

– Да ведь мы все оружие в бункере оставили, а у полицейских – автоматы!

– А где бармен?

– Вот он!

К Штирлицу вытолкнули забитого бармена с огромным синяком под глазом.

– Что ж ты так? – добродушно спросил Штирлиц и дал бармену костылем по голове. Бармен свалился под столик.

– Кан! – позвал Штирлиц.

– Да, хозяин, – весело откликнулся Кан, который обыскивал американцев, выуживая из карманов зеленые банкноты.

– Встань за стойку и изобрази бармена. Когда войдет полиция, скажи, что все уладилось и дай им за беспокойство денег из кассы!

– Тут слишком много!

– Отдай тогда половину. А остальное забери себе.

– Ну, Штирлиц! – восторгу эсэсовцев не было конца. – Ну, голова!

– И скажи, чтобы прибрали тут этих американских козлов! – добавил Штирлиц.

Адъютант Штирлица быстро уладил все недоразумения с полицией. Четверо корейских полицейских оперативно вынесли бесчувственных бейсболистов, с поклоном приняли от слуги Штирлица пачку южно-корейских вон и удалились.

В кабак, оглядываясь на отъезжающих полицейских, вошел мрачный Борман.

– О, Борман! Заходи! – обрадовался Айсман. – Кан, налей-ка Борману пива!

Борман прошел к столу и сел, подперев щеку рукой.

– Ну, и как тебе кришнаиты? – спросил Штирлиц.

– Полные козлы! – махнул рукой Борман. – Ни по-русски, ни по-немецки не рубят! Лопочут что-то по-своему! Хари-хари, Рама-рама! Такие тупые!

Огорченный Борман выпил кружку пива.

– Тихо тут у вас, – сказал он, осматривая помещение. – В Германии давно бы уже была драка…

– Что ты хочешь? – пожал плечами Штирлиц. – Дикая страна, дикие нравы!

Глава 12

Ночь перед вероломным вторжением

Разгоряченные эсэсовцы возбужденно обсуждали только что закончившуюся драку. Раненому Холтоффу перевязали голову, и он пил шнапс, на все лады проклиная обнаглевших янки.

– А здорово Штирлиц этому бейсболисту своим костылем! – кричал штандартенфюрер, который в детстве ходил со Штирлицем на футбол.

– Да, костыль – это грамотно! – завистливо качали головами эсэсовцы.

Айсман подсел к Штирлицу.

– И что нам теперь делать всю ночь? – спросил он, отхлебывая пиво. – До четырех часов еще куча времени.

– Ты меня спрашиваешь? – удивился Штирлиц. – Я только сегодня прилетел, ничего тут не знаю…

– Но ты же у нас теперь главный!

– Да, тут ты прав, – согласился русский разведчик. – Борман, что нам теперь всю ночь делать?

– Может, сначала в Южной Корее переворот устроить? – предложил Борман.

Айсман закашлялся пивом и жизнерадостно заржал.

– Ну, ты скажешь, как пукнешь!

– Сама по себе мысль неплоха, – сказал Штирлиц. – Там – коммунисты, тут – капиталисты, а где народ? Как обычно, в заднице! По идее, можно сделать переворот и здесь. Но сначала мы все-таки захватим КНДР, а потом объединим обе Кореи и отдадим народу!

– Точно! – вскричал Айсман. – Устроим в объединенной Корее Четвертый Рейх. Бункер у нас уже есть…

– Все-таки ты фашист, – покачал головой Штирлиц. – Слушай, Айсман, время идет, оружия нет, а скоро уже начинать.

– Никаких проблем. Эй, Фриц, Отто! – позвал Айсман. – Возьмите грузовик, пару-тройку ребятишек и сгоняйте за нашим вооружением!

– Есть! – отсалютовали эсэсовцы.

– Вернемся из Северной Кореи, захватим здесь сначала здание правительства, потом нападем на американскую военную базу под Сеулом… – планировал Айсман.