Шторм на Ладоге. Полная версия
Шрифт:
Марджи закуталась в одеяло с головой: "Хватилась! Поздно уже. И Кристель не передумает. Она хочет быть с Эриком и вставить перо Мейерсу. Я тоже переживаю несправедливое увольнение, не могу оставить Кристель одну, а теперь еще и эта ... болезнь. Когда врач напугал меня грядущим бесплодием, мне до дрожи захотелось иметь семью, родить детей... Каждая мать пойдет на все ради своих детей, как мама, как миссис Пинкстон!". Марджи вспомнила Ребекку, которая касалась ее руки, ласково смотрела на племянника, а в глубине ее глаз застыла вечная боль. Ублюдок Реджи навсегда лишил женщину возможности материнства. Это мучило ее сильнее всего. И Марджи боялась этой боли и хотела избежать такой участи...
О бывшем муже миссис Уитфилд едва упомянула: десять лет назад они оформили развод, муж оставил ей дом и обосновался со второй женой в Аннаполисе. "Иногда вижу его во сне, очень странно, - сказала она, когда Джош вышел, чтобы забрать из машины сотовый телефон.
– Они в самолете, потом все в дыму, самолет горит, что-то рушится, и я просыпаюсь от крика Реджи и в первую минуту еще чувствую запах гари... Маме, сестре и Джошу я не рассказываю об этом сне, чтобы они не сочли меня выжившей из ума, но он такой четкий, как будто это и не сон вовсе...".
Марджи снова повернулась набок, сбросив одеяло. "Жарко, вот и не спится. Черт! На службе спать было некогда, а "на гражданке" спи, не хочу, а у меня сон пропал!".
Что-то подсказывало ей, что Крис тоже не спится в родительском доме этой ночью, и жара тут не при чем. "А действительно ли у нас не было выхода, кроме как согласиться на работу у Эрика? После того, как он помог нам в истории с авиашоу, мы как будто ему обязаны. Уж больно вовремя случилась авария! СЛИШКОМ вовремя!".
* Выборг, Россия.
Павел остановил машину у лодочной станции и тщательно запер дверцы. В разгар туристического сезона даже начальнику милиции лучше не бросать автомобиль как попало.
"Нива" Алексея уже стояла на парковке. Рукастый Лешка сделал из нее настоящий броневик-внедорожник. Могучие колеса, массивная радиаторная решетка, в которой застряло несколько веточек. "Мог бы на въезде в город почистить машину, Робинзон Ладожский!" - почему-то разозлился Павел, сорвал веточки и отшвырнул их на газон. Ветерок с залива изменил их траекторию и бросил веточки прямо на капот бордовой "ауди" полковника - его нового приобретения.
Алексей наблюдал за ним, стоя вполоборота у перил с бутылкой "Ессентуков". Хорошо хоть сменил камуфлированный костюм на обычные джинсы и куртку, но все равно выделялся среди фланирующих по набережной туристов и местных. Они были вместе, а он- сам по себе. "А я со стороны выгляжу так же? Это отпечаток на всю жизнь, Афган?".
Два молоденьких сержанта-патрульных, увидев начальника милиции, спешно откозыряли. Павел кивнул им, на ходу раскуривая сигарету, и подошел к брату.
– А ты в Выборге, как царь-батюшка, - заметил Леша, отпив минералки.
– Порядок навел и о себе не забыл.
– Было время, когда я забывал о себе, - Павел оперся на парапет.
– А в результате Лина обозвала меня нищим придурком и ушла к торговцу импортными тряпками из "Европейской". Она презирала меня за то, что я живу на одну зарплату и не пытаюсь подработать, а теперь ты презираешь меня за то, что я научился подхалтуривать.
– Да я удивляюсь тебе, - Леша лег грудью на парапет, глядя, как в бухту малой скоростью входит огромный, как дом, финский паром.
– Тебя и Афган не пробил, хотя многие парни оттуда навек обожженными возвращались, а жена-вертихвостка похлеще моджахедов тебя шарахнула!
– Алина тут не при чем, - поморщился Павел и бросил окурок, - думаешь, я не умею принимать самостоятельные решения? Это ты можешь довольствоваться малым - дом в лесу, самодельная машина, уединение у озера, а мне нужно больше. Но на свою зарплату я не всегда себе ботинки новые мог позволить, а вот пулю или перо от какой-нибудь уголовной швали запросто мог словить!
– И ты решил рисковать не за одну зарплату, а за большие деньги?
– кивнул Леша.
– Ясно.
– Тебе повезло, что статью за тунеядство отменили, - не остался в долгу Павел, - а то загремел бы ты уже по полной, и на твою поехавшую крышу не посмотрели бы!
– Оба загремели бы, правда по разным статьям, - парировал брат.
– Слушай, Пашка, тебе еще не надоело? Этот разговор у нас повторяется при каждой встрече. За тем, что ли, видимся?
– И каждый раз заводишь его ты. Вот и я хочу спросить: тебе не надоело?
– Извини, - миролюбиво поднял руку брат, - просто позабавило, как ты царственно себя держишь. Видел бы ты себя со стороны, когда кивал этим салажатам!
Братья неспешно шли по набережной в сторону крепости. С залива тянуло холодным ветром, хотя день был солнечным.
– Тебе чаще надо бывать в городе, чтобы нормально на все реагировать, - Веселов на ходу ответил на приветствие следующей паре дежурных, - и не ржать над всем подряд. Совсем ты уже одичал в своем лесу.
– Это мой дом, и он меня устраивает. Там есть все, что мне нужно, и не более того.
Сели на скамейку у моста, ведущего к крепости. В тени массивного сооружения 11 века было еще холоднее.
– Может, я и одичал, - не сразу сказал Алеша, - но на похороны матери все-таки приехал. А ты только позвонил.
– Я не мог тогда вырваться из Таллинна, - Павел отвернулся и долго прикуривал сигарету.
– Понимаю, - Алексей выбросил пустую бутылку из-под минералки в урну, - очередное дело на миллион, вопрос жизни и смерти. Одной рукой соблюдаешь закон, другой - нарушаешь его похлеще своего "контингента". Кстати, поздравляю, читал в газетах, как вы накрыли группу "диких" кладоискателей в Монрепо. Правильно, так с ними и надо, а то загубят заповедник в поисках шведского золота. Наградили?
– Да, в Питере генерал лично вручал орден. Даже в новостях показали... У тебя все еще нет телевизора? Как же ты его еще не склепал, мастер на все руки?