Штормовой день
Шрифт:
Я устроилась на каминном коврике, а Элиот опять уселся в кресло со своей рюмкой.
Он сказал:
— Завтра мне надо по делу в Фальмут, повидаться там с одним человеком по поводу машины. Я подумал, может, вы захотите поехать со мной, обозреть окрестности. Как вы на это смотрите?
Я так обрадовалась этому приглашению, что даже сама удивилась.
— С огромным удовольствием!
— Может быть, вам будет не так уж весело. Но постарайтесь не скучать часок-другой, пока я буду заниматься делами, а на обратном пути мы завернем в один кабачок.
— Да.
— Отлично. Я тоже. На обратном пути проедем через Хай-Кросс, и вы увидите, где мы обычно обитаем, мама и я.
— Ваша мама рассказала мне о Хай-Кроссе. Судя по всему, это восхитительное место.
— Уж получше здешнего мавзолея!
— О, Элиот, никакой это не мавзолей.
— Я не большой любитель викторианских древностей.
Но прежде чем я успела выступить с возражениями, появился Гренвил. По крайней мере, мы услышали его шаги: шаг за шагом вниз по лестнице, услышали, как он говорит что-то Петтиферу — высокий голос и низкое бормотанье, — потом из холла донеслось постукивание палки Гренвила по натертому паркету.
Элиот, тут же приняв смиренный вид, поднялся, чтобы распахнуть дверь, и Гренвил вошел в комнату — так вплывает в порт нос огромного непотопляемого судна.
— Всё, Петтифер. Теперь я уж как-нибудь сам.
Я встала с коврика, намереваясь подвинуть к огню кресло, в котором он сидел накануне, но это лишь раздражило старика: по-видимому, он был не в духе.
— Ей-богу, девочка, хватит суетиться! Ты что, считаешь, что я привык сидеть внутри камина?
Я отодвинула кресло к первоначальным рубежам, и Гренвил наконец достиг его и опустился в кресло.
— Пить что-нибудь будешь? — спросил его Элиот.
— Да, виски.
На лице Элиота выразилось удивление.
— Виски?
— Да. Мне известно, что сказал этот кретин доктор, но сегодня вечером я выпью виски.
Элиот промолчал, лишь кивнул с терпеливым смирением и отправился наливать виски. Когда он еще был занят этим, Гренвил, повернувшись на краешке кресла и подавшись вперед, спросил:
— Элиот, ты помнишь, в доме стояло бюро?
Душа моя ушла в пятки.
— Ой, Гренвил, опять ты за свое…
— Что значит «за свое»? Необходимо разыскать эту проклятую штуковину. Я только что велел Петтиферу искать, пока не найдется.
Элиот вернулся со стаканом виски. Придвинув столик, он поставил стакан так, чтобы Гренвил мог до него дотянуться.
— О каком бюро речь? — терпеливо поинтересовался он.
— Маленькое бюро, которое всегда стояло наверху в одной из спален. Оно принадлежало Лайзе, а теперь переходит к Ребекке. Она хочет его забрать. У нее квартира в Лондоне, она там его поставит. А Петтифер не может его найти. Тебе оно не попадалось?
— Я его в глаза не видел. Даже не представляю, какое оно из себя.
— Маленький столик с ящиками сбоку. На крышке тисненая кожа. Думаю, сейчас такие вещи редки. И стоят порядочно.
— Может быть, Петтифер сам его куда-то передвинул и забыл.
— Петтифер
— Ну, может быть, это сделала миссис Петтифер и забыла ему сказать.
— Повторяю, Петтифер ничего не забывает.
И тут в комнату впорхнула Молли, улыбаясь с самозабвенной решительностью, словно, услышав из-за двери сердитые голоса, захотела пролить умиротворяющий елей на бурлящие воды.
— Привет всем! Боюсь, я немного запоздала. Надо было заняться восхитительным палтусом, которого утром купила для меня Ребекка. Элиот, дорогой… — Она поцеловала сына, с которым, видимо, вечером еще не виделась. — И Гренвил… — Она наклонилась, целуя заодно и свекра. — Вы выглядите получше, отдохнувшим. — И не дав ему возразить, она через его голову улыбнулась мне: — Как провели день, хорошо?
— Да, спасибо. А как бридж?
— Неплохо. Выиграла двадцать пенсов, Элиот, дорогой, налей мне чего-нибудь, очень выпить хочется. Андреа сейчас идет. Через минуту-другую. — Но, держа оборону, она исчерпала темы болтовни, и Гренвил тут же открыл огонь:
— Мы потеряли одну вещь, — возгласил он.
— Что же вы потеряли? Опять запонки?
— Мы потеряли бюро.
Это прозвучало смехотворно.
— Потеряли бюро?
Вводя Молли в курс дела, Гренвил снова изложил все детали. Когда Молли узнала, что бучу эту подняли из-за меня, она бросила на меня укоризненный взгляд, словно говоря: «Так-то ты отплатила мне за мою доброту и мое гостеприимство». Я была склонна с этим согласиться. Но должно же оно где-то быть!
Взяв из рук Элиота стакан, она придвинула к себе табурет и села, готовая во все вникнуть и все разъяснить.
— Петтифер искал его.
— Думаю, он его не заметил. Наверняка ему следует сменить очки. Очевидно, его куда-нибудь передвинули, а Петтифер забыл.
Гренвил стукнул кулаком по подлокотнику кресла.
— Петтифер ни о чем не забывает!
— Вообще-то, — холодно заметил Элиот, — он забывает, и забывает постоянно.
Гренвил бросил на него злобный взгляд.
— Ты на что намекаешь?
— Ни на что я не намекаю и не хочу его обижать. Он стареет, вот и все.
— Кажется, ты обвиняешь Петтифера!
— Я никого не обвиняю.
— Ты только что сказал, что Петтифер слишком стар, чтобы отвечать за свои действия! Если он слишком стар, то воображаю, какого ты мнения обо мне!
— Я ничего подобного не говорил.
— Ты обвиняешь его!
Тут терпение Элиота лопнуло.
— Если уж кого-то обвинять, — сказал он, возвышая голос и чуть ли не перекрикивая Гренвила, — то неплохо бы задать несколько вопросов вашему драгоценному Джоссу Гарднеру! — Эти слова повисли в наступившей тишине, после чего уже более спокойным и рассудительным голосом Элиот продолжал: — Ладно, конечно, кому охота обвинять ближнего в воровстве! Но Джосс постоянно курсирует в дом и из дома, околачивается повсюду, во всех комнатах. Лучше, чем кто-либо другой, он знает, где что находится. И он специалист, разбирается в ценах.