Штрафник-«охотник». Асы против асов
Шрифт:
— Доктор, насколько это серьезно?
— Ничего страшного, поверьте мне, товарищ майор. Пулю можно извлечь и в нашем медсанбате, только операцию нужно сделать побыстрее — пока не началось заражение и нагноение мягких тканей. Потом — еще пару недель, а лучше — месяц щадящего режима, и будете, голубчик, как новенький.
— Боюсь, доктор, я и недели не выдержу на постельном режиме, — усмехнулся майор Волин.
— И слушать ничего не хочу! Сегодня же отправим вас в медсанбат. А с вашей частью мы уже связались.
—
— Так точно, товарищ майор, — кивнул лейтенант Погорелов.
Вечером перед отправкой в медсанбат майор Волин увиделся с тем немецким летчиком, которого они с Олегом Погореловым привели в «клещах» на этот аэродром. С ним уже побеседовали особисты и вызванные из контрразведки дивизии оперативники СМЕРШа.
И беседа майора со сбитым немцем тоже проходила в присутствии полкового особиста и одного из контрразведчиков.
Перед майором Волиным сидел летчик чуть младше его по возрасту. Первое, что бросилось в глаза Александру, — это отсутствие нашивок с имперскими орлами на форме немецкого летчика. И взгляд — настороженный, недоверчивый… Пилот заметно нервничал, но это — понятное дело: враг, который попал в плен, иначе себя вести не будет.
— Он утверждает, что летал в особой эскадрилье, — заметил один из контрразведчиков.
— Врет он все, товарищ капитан, — ответил майор Волин. — Он пилот-штрафник.
У контрразведчика глаза поползли на лоб — да как вообще такое может быть?!! Собственно, эту нехитрую мысль он и озвучил.
— Наши летчики тоже на задания уходят в солдатских гимнастерках и без наград и документов. Чтобы, если собьют, немцы не вычислили…
На что Александр Волин только покачал головой:
— Так-то оно так… Но только не у немцев. Да и чересчур он забитый какой-то… А впрочем — спросите его!
Капитан-контрразведчик произнес фразу по-немецки. Услышав его, пленный немец одновременно и оживился, и перепугался.
— Он спрашивает, откуда «герр большевистский пилот» узнал, что он — из «штрафштаффеля»?
— А я сам — из штрафной эскадрильи!
Теперь настала очередь нашего контрразведчика удивляться:
— А что, у нас есть такие эскадрильи?!
— Были, теперь расформированы.
— А вы, товарищ майор…
— Осужден в июле 1942 года, приговорен военно-полевым судом Сталинградского фронта к расстрелу за утерю прикрываемого штурмовика Ил-2. Приговор был заменен отбытием наказания в отдельной штурмовой эскадрильи в качестве летчика-штрафника. Товарищ капитан, подобная информация хоть и не является строго секретной, однако и широко не афишируется. Я ведь прекрасно все понимаю…
Немецкий летчик со споротыми знаками различия на форме внезапно махнул рукой и разразился длинной тирадой. Контрразведчик внимательно слушал. Александр Волин различил несколько слов: «Ich will drinken», «Hitler kaput» и «Haarig Wolf».
— Он что, выпить хочет?
— Точно так. Говорит, что всегда был убежденным антифашистом, в армию, в Люфтваффе, пошел из романтических соображений и только «выполнял приказ». Но однажды он этот приказ нарушил, за что и оказался в штрафной эскадрилье Люфтваффе.
— А потом именно вы, товарищ капитан контрразведки, накатаете рапорт о том, как бывший штрафник Александр Волин пьет с врагом… — насмешливо сказал комэск.
— Но-но, майор, не перегибайте!..
— Да и не буду я с этой сволочью пить, нет у меня к нему жалости после того, что я в Сталино навидался!.. — Волин помолчал. — А что за «Седой Волк», о котором упоминал немец?
Теперь усмехнулся капитан.
— Да есть у них один летчик — своего рода живая легенда… Он тоже — бывший штрафник! Говорят, что он попал в «штрафтруппен» еще под Сталинградом.
— Ja, ja! Haarig Wolf aus straftruppen! — снова закивал пленный немец.
Контрразведчик стал переводить:
— Это легендарный пилот. Он воюет в не менее легендарной «Эскадре-52» под началом Графа Пунски. Что за граф такой?
— Да у них там все «фоны», «бароны» и «графы».
— Ja, ja! Germann Graf!
— Похоже, что Граф — это имя или фамилия…
— Да, похоже на то. Знаете, капитан, есть у них такой ас. Слушайте, товарищ капитан, дайте ему усиленный паек. Судя по всему, немецких штрафников мордуют даже больше, чем наших. Я на таких под Сталинградом насмотрелся… Кошмар просто!
— Ладно, накормим. Да еще и убедим проводить антифашистскую деятельность.
— Думаю, вам это будет не сложно. Вы посмотрите, на кого он похож…
Лично у Волина немецкий пилот-штрафник вызывал злость. Хоть советский летчик и сам был штрафником, не он пришел сюда, чтобы грабить и убивать. Так нечего теперь и скулить, как побитая собака: «Я только выполнял приказ!»
Попал в штрафники неизвестно за что. Ну уж явно не за «антифашистскую деятельность». За такое ему сразу светил концлагерь. А так его почти «помиловали», засунув в кабину устаревшего самолета и отправив умирать без права на помилование.
Справедливости ради нужно сказать, что и советское командование, если это необходимо, бросало в огонь прорывов и масштабных фронтовых операций сотни тысяч жизней. Но даже самый распоследний штрафник в Красной Армии мог рассчитывать на справедливое отношение к своим заслугам и помилование.
Хотя опять же — тому же герою-танкисту Зиновию Колобанову за его беспримерный бой, в котором он уничтожил в одиночку сорок два немецких «панцера», высокое звание Героя Советского Союза так и не присвоили.