Штрафники берут Рейхстаг. В «логове зверя»
Шрифт:
Втолкнув женщину, а потом мальчугана в узкую щель между щитом орудия и стеной дома, Андрей боком протиснулся сам. В этот момент бронебойный снаряд уже был послан в «казенник», и командир расчета лично, отодвинув наводчика в сторону, выцеливал короткий ствол своего орудия по ходовой части «тигра», неспешно лязгавшего катками и гусеницами по брусчатке мостовой.
Вот за левым краем дома исчез массивный квадратный затылок «тигриной» башни, вот поплыла влево черная громада кормы с наваренными на бока запасными гусеничными траками.
– Уйдет, товарищ командир! – отчаянным тоном завопил долговязый.
– Тише! Не надо дяде под руку говорить!.. – неожиданно холодным, выверено расчетливым голосом проговорил Воронов, не отрывая взгляда от окошка в бронированном щите, с которого он только что отодвинул заслонку. Он наводил на глаз, без панорамы и прицела.
XXII
«Полковушка» звучно ухнула, отчего у Аникина уши вмиг будто заложило ватой. Он и остальные, не обращая внимания ни на что другое, во все глаза смотрели, как сноп дыма и огня вспучивался в узком створе, полностью закрывая обзор улицы и то, что там происходило.
В грохоте выстрела и взрыва было не разобрать, что творится с танком, движется ли он дальше, работают ли его двигатели. Черные дымные струи развеялись, обнажив угол стены дома и каменную кладку забора. В проеме виднелась тротуарная плитка и брусчатка мостовой. «Тигра» в створе не было видно. Со стороны улицы доносился рев танковых двигателей.
– Черт!.. – выругался Воронов, в сердцах хлопнув рукой по люльке. – Не достал! – с досадой буркнул он, поворачиваясь к расчету и штрафникам.
– Как не достали, – радостно прокричал наводчик, тыча пальцем поверх верхней створки щита. – А шо ж там, на мостовой, тогда размоталось, как скатерть-самобранка?
Аникин вгляделся туда, куда показывал артиллерист, и действительно увидел лежащий на брусчатке гусеничный трак.
– Попал! Попал! – закричали все разом.
В это время впереди, совсем неподалеку, за каменной стеной забора раздалась автоматная стрельба, потом один, второй винтовочный выстрел. Латаный и его люди вступили в бой.
Андрей обернулся и тут же натолкнулся глазами на Тютина. На лице бойца мелькнуло выражение нерешительности. Фарзи уже перехватывал в нетерпении свой ППШ, оглядывая высоченный забор, точно примериваясь, как его преодолеть побыстрее.
– Нам на ту сторону надо… Вы как?! – крикнул он Воронову.
– Мы – туда!.. – Младший лейтенант махнул рукой в сторону улицы и тут же, обернувшись к своему расчету, что-то закричал.
Его голос тонул в усиливавшемся шуме близкой автоматной и винтовочной стрельбы. Один за другим, с промежутком в две-три секунды, ухнули взрывы, больше похожие на громкие хлопки. Пошли в ход гранаты. Значит, Латаный и ушедшие с ним бойцы столкнулись с врагом лицом к лицу.
Мешкать было нельзя.
– За мной! – коротко скомандовал Аникин.
Пружинистым шагом он оттолкнулся от земли и с ходу ухватился руками за высокий край. Верх оказался широким, значительно шире ладоней, и зацепиться было не за что.
XXIII
Кое-как, удерживаясь пальцами и выискивая носками сапог щели в кирпичной кладке, Андрей подтянулся, тут же перехлестнул правой рукой верх забора и, высунув голову, огляделся.
С другой стороны вплотную к забору примыкали скошенные черепичные крыши, судя по всему, являвшиеся крышами сараев или других хозяйственных построек.
От этих построек на приличном расстоянии отстояла стена двух– или трехэтажного здания. Оконные проемы у стены отсутствовали, поэтому определить наверняка, сколько у дома этажей, было трудно. Для полуторки было бы тесновато, а вот легковой автомобиль здесь вполне мог проехать.
Влево этот проезд шел вслед за стеной метров на двадцать, пока не заворачивал в широкий двор. Оттуда выскочил человек в длиннополой куртке черного цвета и такой же черной кепке с клином над козырьком. Он увидел Аникина, тут же вскинул зажатую в правой руке винтовку и выстрелил.
Пуля со свистом жванкнула в нескольких сантиметрах от головы Андрея. Он невольно спрятал голову за кирпичную бровку забора, оставляя место для упора под правую руку, а левой тщетно пытаясь стащить автомат, который зацепился ремнем за планшет, перекинутый через грудь поверх телогрейки.
Фарзи уже успел взобраться на верх забора. Оседлав его, боец вскинул автомат и дал короткую очередь в сторону появившегося из-за угла немца. Пули впились в стену над головой фрица, отколов куски штукатурки. Не дожидаясь ответного выстрела, узбек кубарем скатился вниз по черепице.
В это время слева, со стороны проезда, раздался сухой треск немецкого пистолета-пулемета. Стрелявшего Аникин не видел, но услышал крик. Нет, этот голос не принадлежал Ферзю, он донесся откуда-то справа. Скорее всего, он принадлежал тому немцу, который выстрелил в Андрея из карабина.
Аникин снова выглянул из-за забора. Взбиравшийся справа от него Тютин уже перемахнул через верхний край и теперь скатывался по крыше сарая по примеру Фарзи, срывая черепицы и глухо ругая все на чем свет стоит.
Стрелявший в Андрея застыл у стены, уткнувшись головой в бетонную отмостку. Он, будто скорчившись и опустившись на колени, совершил земной поклон и никак не хотел распрямиться. Его карабин лежал перед ним. Из-под черепичного навеса уже показалась голова, а потом фигура Фарзи, направлявшегося к убитому. По пути он обернулся и приветственно махнул рукой кому-то в сторону перекрестка.
XXIV
Перекинув левую руку с ППШ на другую сторону забора, Андрей по инерции зацепился за край забора левым сапогом и, перемахнув через него всем телом, точно с горки по льду, поехал на пятой точке по скату черепичного настила вниз. До земли оказалось чуть больше полутора метров, и Аникин едва успел сгруппироваться, чтобы приземлиться на ноги, но все равно сделал это неуклюже, повалившись на утоптанную вперемешку с песком землю.