Штрафники Василия Сталина
Шрифт:
– Ещё не знаю, пока не решила… Вообще-то я всё себе немного не так представляла – осторожно ответила она. Девушка говорила с ним так, будто ступала по минному полю. Похоже, новая знакомая приняла Бориса за взрослого прожженного обольстителя, специализирующегося на неопытных первокурсницах. Разница в возрасте у них действительно была существенная.
– Хотите, уйдём отсюда, – предложил Борис.
– Да, мне уже пора, а то в общежитие не пустят – поспешила она сообщить кандидату в ухажёры, чтобы он не питал иллюзий относительно долгих прогулок под луной.
Нефёдов проводил Зину до метро и выпросил у неё согласие на новое свидание. Прошёл месяц, и они стали встречаться почти каждый день. Их роман развивался стремительно. Для зрелого мужчины невинное увлечение быстро переросло в серьёзное чувство. При этом Бориса терзало чувство вины перед Ольгой и сыном.
В компании Василия Сталина было немало актрис, в том числе молоденьких красавиц, мечтающих об успехе. Зинаида тогда была им не чета. Казалось, у неё нет никаких шансов. Но именно благодаря Борису дурнушке из Архангельска удалось совершить фантастический рывок, в очень короткий срок превратившись из скромной серой мышки в королеву экрана. Борис ввёл подругу в круг приближённых к сыну вождя людей искусства. С помощью Сталина-младшего, у которого были друзья везде, студентка получила две свои первые крохотные эпизодические рольки. К её чести Зинаида свой шанс не упустила, справившись с ними блестяще. Вся её неловкость в первую их встречу на вечеринке «штатников» оказалась тонкой игрой женщины, умеющий подобрать верный ключик к сердцу конкретного мужчины.
После весьма удачного старта на талантливую дебютантку обратил внимание один маститый режиссёр, который доверил ей одну из заметных ролей в своей новой картине. Затем последовали другие приглашения на роли первого плана. Но настоящий триумф случился, когда сам знаменитый Иван Пырьев 17 без кинопроб утвердил подающую большие надежды актрису на одну из главных ролей в своей новой кинокартине. Золушка стремительно превращалась в кинобогиню. Критики писали о поразительном умении студентки создавать образы типичных советских колхозниц, ткачих и представительниц иных героических профессий.
17
Иван Александрович Пырьев – один из самых успешных режиссёров 1930—50-х годов. Шестикратный лауреат Сталинской премии.
В то время Борис порекомендовал подруге сменить неблагозвучную фамилию «Огурцова» на нечто более подходящее для афиш. Так появилась Зинаида Красовская. В этот период произошла одна довольно комичная история.
Иногда, когда у него бывало подходящее настроение, Сталин-младший пробовал себя в, как бы это назвали в Америке: в кинопродюсировании. Правда, глубоко вникать в технологию кинопроизводства ему было неинтересно. Василия интересовала лишь внешняя сторона съёмочного процесса. Однажды ему в голову пришла идея снять широкомасштабный фильм и войне. Он даже собственноручно набросал сценарный план. И вот тут Борис получил очередной повод изумиться широте размаха своего патрона и его необузданному самодурству. Для одного из задуманных Василием эпизодов картины потребовался шикарный лимузин. На киностудии имелась богатейшая коллекция иностранных автомобилей. В один из дней Василий Сталин, Нефёдов, Зинаида и приглашённый генералом-лётчиком седовласый оператор в сопровождении начальника киношного автохозяйства отправились выбирать подходящее авто.
Больше часа они неспешно прогуливались вдоль длинного ряда сверкающих на солнце своими отполированными хромированными деталями четырёхколёсных красавцев. Наконец, Сталину приглянулся «Бугатти» из гаража Геринга. Это была очень красивая, ослепительно белоснежная машина причудливой формы с удлинённым моторным отсеком. До войны в таких чопорных лимузинах разъезжали итальянские князья и американские миллионеры.
Однако тут же возникла проблема: как снимать разговор двух главных героев внутри машины. Присутствующий консультант-оператор категорично заявил, что втиснуть массивную синхронную камеру в салон роскошного автоэкипажа не удастся. Внешне роскошный, лимузин обладал на редкость тесным салоном. Оператор предложил поискать кабриолет с открытым верхом. Генерал-лётчик, возомнивший себя великим режиссёром, молча покачивался на каблуках. Он неприязненно рассматривал «заартачившуюся» перед его гением машину. Начальник цеха с абсолютно флегматичным лицом ожидал его решения в сторонке, – ему не было никакого дела до творческих затруднений этой странной делегации. В этот момент Борис сдуру сострил, что, видимо, при данных неразрешимых обстоятельствах остаётся только распилить машину и снимать её по частям. Нефёдов даже не подозревал о роковых последствиях своей легкомысленной фразы, а не то поостерёгся бы так шутить. Но Василий сразу уцепился за данное предложение, и безапелляционно велел ошарашенному начальнику гаража к нужному времени разрезать автомобиль поперёк кузова. Правда, до съёмок дело так и не дошло, ибо Василий столь же быстро охладел к идее снимать кино, как несколько недель назад загорелся ею…
По мере того, как скромная Зина Огурцова превращалась в «звезду» первой величины – Зинаиду Красовскую, её близкие отношения с лётчиком из окружения Василия Сталина всё более привлекали внимание. Со временем об этом романе уже судачила вся Москва. Естественно, волна слухов докатилась до жены Нефёдова. Соседка по коммунальной кухне во всех подробностях расписала Ольге, как её ненаглядный муженёк волочиться за известной актрисулей. Ольга не стала утраивать Борису сцен ревности. Это было ниже её достоинства. Просто однажды, когда Борис вернулся после трёхдневной отлучки, жены и сына дома не оказалось.
Потомственная дворянка Тэсс тихо ушла из его жизни, чтобы не становиться между мужем и его новой возлюбленной. А он даже не попытался её сразу вернуть. Самодовольный осёл! Борису было неприятно вспоминать свои пьяные разглагольствования с собутыльниками о том, что, мол, не гусарское это дело – валяться в ногах у взбунтовавшейся бабы. Мол, она ещё пожалеет, что ушла от такого мужика; а, когда одумается и захочет вернуться, то пускай сперва сама за ним побегает.
Как теперь Нефёдов понимал, что-то очень скверное в последнее время творилось с его душой. Регулярные пьянки, лихие деньжищи, всегда готовые на услуги девочки, тесное общение с разной мразью, – всё это незаметно, но верно уродовали его сознание. Нормальные человеческие ценности, такие как семья, настоящая дружба, любимое дело стали казаться эрзацами для серого большинства, собственная же лёгкая разгульная и развратная жизнь – истинным счастьем. Впрочем, ставшие вдруг доступными «все удовольствия мира» тоже переставали радовать, сделавшись привычной и необходимой наркомановской дозой. Приближалось пресыщение….
Даже любимая работа превращалась в скучную обязанность – беспрерывный конвейер, где лица коллег и события с какого-то момента слились в одну сплошную «пёструю ленту». Именно так пилоты реактивных истребителей «смазано» воспринимают земной пейзаж во время полёта на огромной скорости.
Со временем у Бориса даже выработался определённый стиль жизни, способствующий поддержания такого усыпляющего эмоции мироощущения «полёта на сверхзвуке». Закончив дела на аэродроме, он перемещался в ближайшую пивную. Там оглушал себя несколькими кружками пива, обычно с водочкой, и уже в приятно-расслабленном состоянии ехал домой к Зинаиде ужинать или на очередное сборище их «стаи» в какой-нибудь роскошный ресторан или на шикарную дачу. Для многих знакомых мужиков такое вольготное холостяцкое существование являлось пределом жизненных притязаний. Постепенно Борис и сам свыкся с мыслью, что достиг окончательной доступной ему гармонии во взаимоотношениях с этим миром и менять что-то нет необходимости.
Но стоило ему однажды случайно на улице увидеть издалека жену с сыном, как вся «гармония» рухнула, словно карточный домик. В тот день он будто очнулся после долгого пребывания в пьяном дурмане. Борис вдруг понял, что на самом деле глубоко несчастен без дорогих ему людей. И что живёт он совершенно чуждой, – навязанной ему жизнью.
Нефёдов решил бросить всё, чтобы сохранить семью, ведь он действительно любил Ольгу. Он прямо заявил Василию Сталину, что намерен уволиться из армии, и уехать из Москвы, хоть обратно в Среднюю Азию, откуда его генерал когда-то вытащил. Но, как говориться: «взять расчёт не получилось». Просто так уйти от Василия Сталина было нельзя. А Василий не собирается отпускать от себя своего лучшего аса. Борис с удовольствием бы даже сбежал от покровителя на войну, как когда-то в 1942 году, лишь бы вырваться из засасывающей его трясины. Но теперь было не то время и без санкции Василия Сталина в Корею было не попасть. Казалось, это замкнутый круг, из которого невозможно вырваться…