Штрафники
Шрифт:
– А ты знаешь, он мне нравится...
– И через плечо, Братнову: - Ладно, оставайся, интеллигент...
И тогда Фисюк тоже заулыбался, вытирая платком затылок. Когда Братнов ушел, приезжий подошел к Фисюку:
– Вот что, Савелий Петрович! Оставить мы его оставим, но... глаз с него не спускать. И на земле и в воздухе... Понял меня? Воздушным стрелком к нему посадишь человека, которого я пришлю... Я... ничего не видел, ничего не слышал... В общем. договорились. Но... неделя пройдет, и чтоб полный ажур... или человек
– Он помолчал: - В общем, берешь все на себя.
Фисюк (помедлив): - Не надо никого присылать. У нас народ надежный. (Снял трубку.) Старшина! Дайте личные дела стрелков-комсомольцев...
Потянулся к папиросам. Спичек не было. Фисюк пошарил в кармане. И вдруг достал из кармана отвертку с надписью: "Т. Морозов". Фисюк секунду глядел на нее и снова решительно взял трубку: - Старшина! Не надо личных дел..
В закутке, в котором уже нет Кабарова, дневальный Морозов прибирается. Вот он снял со стены простыни, и закуток принял свой прежний вид. Звонок. Тимофей бросился к телефону.
– Дневальный Морозов... Слушаю, товарищ старшина... К полковнику? А зачем, не знаете?..
– Лицо Тимофея стало тревожным.
– Что еще?.. Как нашли?.. Он ничего не говорил, нет! Правда, нашли?!.. Правда?!
– И счастливым голосом: - Есть два наряда за введение командования в заблуждение! Бегу!!!
Бросив трубку, огляделся. В землянку спускался Братнов. У Тимофея вырвалось вдруг неуставное, мальчишеское: - Дядя Саша. Я сейчас... Если что... подежурьте... Тимофей, сияющий, промчался по землянке, чуть нс сшибив Братнова, и, словно шальной, выскочил на улицу. Братнов остался один. В большой летной землянке, где не было никого.
...Когда Тимофей вернулся, Братнов курил, лежа на нарах. Спросил, не взгляпув на Тимофея:
– Что там у тебя? Повышение получил?..
Тимофей посмотрел на него в испуге, смятенно, и ничего не ответил.
"Баня" на острове. Что это такое? А вот что: на самом берегу огромный бак и шайки из кусков дюраля от разбитых самолетов. Баня что надо! ...Сегодня особенный день. Гонтарь взорвал подлодку. Молоденький штурман Гонтаря в центре внимания. Намыливая голову, он рассказывает:
– Гонтарь увидел лодку. "Справа", - кричит... Я говорю: "Где?" Он мне: "Разуй глаза!"...
Кто-то вошел, с веником под мышкой: - С победой, братцы. Где виновник? Мы его сейчас...
– Он встряхнул веником.
От двери закричали: - Вот он!...
Гонтарь поднял руку:
– Ша! Есть дело поважнее. Граждане! Правительственное сообщение. Сегодня, после продолжительного и тяжелого пребывания в моторягах, сержант Морозов Тимофей - как его по батюшке?
– скоропостижно произведен в стрелки-радисты!
Все: - Ура-а!
Гонтарь: - Заноси!
Санчес и Глебик тащат за ноги и за руки Тимофея.
Тимофей (вырываясь): - Пустите!
Голые побросали свои шайки.
Тимофей вырвался. Голые ловят Тимофея. Схватили - теперь держат уже не двое, а человек пять. Держат над морем на вытянутых руках... Тимофей все еще дергается...
А Гонтарь уже спешно готовился к ритуалу. Он подскочил к кому-то засунувшему голову в шайку с мыльной пеной, хлопнул его по заду: - Будешь Нептуном!..
Голый смыл пену - это был Цыбулька, и ошалело: - А как это?
– Соображай!
– И зычно: - К торжественному крещению в стрелки-радисты... Побатальонно... на одну шайку дистанция... Становись!
Голые стремительно выполнили команду, выстроившись вдоль берега. Цыбульку подсадили на его нептунское место. Он возвышается на табуретке, как на троне. В руке его - швабра-"трезубец". На шее - ожерелье из мочалок. Он дико озирается вокруг.
– Давай! Давай!
– подмигнул ему Гонтарь. Цыбулька неуверенно начал свой нептунский обряд: он почему-то покрутился вокруг своей оси, и, ударив в шайку, как в бубен:
– Дисциплину. Кхе! Соблюдай, а то... вот! И чтоб никакого разгильдяйства... Вот!
– И он иссяк.
Его снова выручил Гонтарь.
– Помилуй мя, Нептун!
– взревел он.
– Помилуй мя!..
– Все: - Мя!!!
И Тимофей под гогот, звон шаек полетел в воду.
Когда Тимофей выбрался из моря, Гонтарь снял с Цыбульки ожерелье из мочалок и надел на Тимофея.
– Что тебе Кабаров сказал, Тимофей? Старайся!..
Тимофей поглядел на них как-то затравленно и вдруг рванул с шеи мочалки и, распихав всех, убежал...
...В этот вечер Тимофей долго бродил по острову, вдали от землянок. Было туманно, сыро. Окоченев, забрел на кухню. Думал, здесь никого нет. А тут...
...Распахнулась дверь, полоснуло по земле светом. Цыбулька, торжественный, принарядившийся, вручал Гонтарю поднос с чем-то. Кругом стояли летчики. Донесся голос Цибульки:
– ...Вам, как виновнику первого успеха... то есть вашему экипажу.. И тут вся компания вывалилась на двор.
Гонтарь: - Эй, Тимоха-картоха! Ты чего удрал? Где ты все болтаешься? Давай сюда!..
– и сунул Тимофею поднос с пирогом.
– Тащи!.. И ша, камрады!
Летчики переглянулись и двинулись за ним. Братнов уже улегся. Гонтарь забрал у Тимофея поднос поставил его прямо на запалый братновский живот:
– Подъем, Александр Ильич! Тимоха, а ну, самый большой нож!
Но Тимофея не было...
...Тимофей сидит возле землянки. Ему не до веселья.
Открылась дверь. Глебик, в нижней рубашке, зашел за угол. Через минуту вернулся, застегиваясь. Наткнулся на ссутулившегося Тимофея, потянул его за собой: - Идем! А то все сожрут...
...Глебик усаживает Тимофея рядом с собой, наливает ему из фляжки: Хозяину дома!
А на другом конце стола шел свой разговор. Гонтарь, в майке, доказывал Братнову разгоряченно: