Штрафной удар
Шрифт:
Денис промолчал, глядя на тренирующихся футболистов, потом не выдержал:
— По-моему, все равно это зверство. Вы как будто спецназ какой-то готовите. Неужели нельзя в манеже это делать? Все равно же холодно.
Катанян довольно засмеялся:
— Нам есть чем похвастать. Ноу-хау из Германии: поле отапливается не жидкостью в подземных трубах, а электричеством в зарытых резиновых ковриках в палец толщиной. Удобно — ставишь любую температуру нажатием кнопки, почва прогревается равномерно, быстро и, главное, очень экономично.
— Борис Артурович, —
— Вы хотите сказать, достаточно ли у нас денег, чтобы купить Комарова? — прищурился Катанян.
— Ну пусть будет так.
— Я вот что вам отвечу, молодой человек. Наш клубный бюджет, разумеется, превышает рыночную стоимость Комарова, как и бюджет «Буревестника», само собой. Как и бюджет еще нескольких российских клубов. Но это не значит, что мы будем его покупать за такие деньги.
— За какие?
— За те, что назвал Рыбак.
— Он что, собрался продать Комарова?! — поразился Денис.
— Э… — прищурился Катанян. — Хорошенькое дело. Вы действительно сыщик?
Денис протянул ему свое удостоверение. Катанян взглянул лишь мельком: вопрос был риторический. Имелась в виду его, Дениса, компетенция. Ставилась, так сказать, под сомнение.
— «Футбол сегодня» жирным шрифтом напечатал, — сказал Катанян. — Рыбак заявил, что рыночная стоимость Комарова составляет пятнадцать миллионов евро, и меньше чем за эту сумму футболист продан не будет. А то, что он в одностороннем порядке разорвал действующий контракт, не отменяет на него прав «Буревестника».
— Во как, — пробормотал Денис. — То есть теперь Рыбак уже не против его продать?
— А что, были предложения? — тут же заинтересовался Катанян.
— Нет, вы меня не так поняли, — соврал Денис. — Но подскажите, Борис Артурович, вы человек опытный, спортивный бизнесмен, на кого бы вы поставили в первую очередь? Кто купит Комарова?
— На немцев, — не задумываясь, сказал Катанян. — У итальянцев кризис, англичане наших футболистов не признают практически. Один Канчельскис там заиграл, да и то давно уже. Испанцы? Разве что. Для французов — дорого. Для голландцев, португальцев — тем более. Немчура, больше некому.
— Спасибо. Но с вами, значит, ни Комаров, ни его брат эту тему не обсуждали? Никогда?
— Денис Андреевич, — укоризненно покачал головой Катанян, — разве я давал повод усомниться в моих словах?
— Простите.
— Конечно, мы бы и сами с удовольствием приобрели такого игрока. Гораздо приятнее иметь своего, чем выуживать какого-то папуаса из чемпионата Южной Африки. Но я не думаю, что Комаров горит желанием играть за «Салют». Во-первых, он бы мне это сказал, а во-вторых… — Катанян развел руками. — Понятное дело, парень за границу нацелился. Хотя…
— Хотя — что?
— Не знаю… тут додумывать что угодно можно. Нашим клубам надо учиться, учиться и еще раз учиться зарабатывать, а не сидеть на шее у государства и спонсоров, которым скоро надоест выбрасывать деньги.
— А как зарабатывать?
— А по-всякому. Например, зарплаты игроков стали просто запредельные.
— Что? — машинально переспросил Денис.
— А ничего. Игроки не разбежались — подписали новые контракты как миленькие.
— А сколько зарабатывают отечественные футболисты? — поинтересовался Денис.
— Можно подумать, вы работаете на Рыбака и не задавали ему этот вопрос, — усмехнулся Катанян. — Говорил он вам, сколько получает Комаров?
Денис только сейчас сообразил, что слышал от Рыбака суммы, имеющие отношение к стоимости контракта Комарова (Рыбак сказал, что немцы предлагали двадцать миллионов марок), но не к его личной зарплате.
— Ну ладно, ваше дело, — сказал Катанян. — Я вам тоже наших секретов раскрывать не собираюсь. Но вот пример: на днях казанский «Рубин» купил чешского защитника. «Советский спорт» написал, что парень будет получать триста пятьдесят тысяч в год. Вот и прикиньте сами.
— Что прикинуть? Триста пятьдесят тысяч — чего?
— Долларов, разумеется.
— Почти тридцать тысяч в месяц! — ахнул Денис.
— То-то и оно, — кивнул Катанян. — Уж не знаю, сколько Антошка Комаров в «Буревестнике» получал…
— Получал? — прищурился Денис.
— Ну хорошо — получает, не ловите на слове… хотя нет, позвольте, если он разорвал контракт, пусть и в одностороннем порядке, то, значит, от денег отказался. Так что все же — получал. И думаю, уж верно не меньше, чем этот чех. А в Западной Европе, в лучших чемпионатах, платят гораздо больше, там Комаров за один сезон станет миллионером. — Катанян засмеялся: — А нам в семидесятом году, помню, за выход в следующий круг Кубка кубков заплатили по пятьдесят долларов. Во времена были!.. Поймите, молодой человек, я вовсе не ретроград и я за то, чтобы профессионалы получали достойное вознаграждение, но давайте тогда будем строго спрашивать со всех, и не в последнюю очередь — с руководителей тех клубов, чьи стадионы пустуют. Еще лет двадцать назад такое представить себе было невозможно. Я думаю, редкая команда тогда убыточной была, хоть мы и при социализме жили. А сейчас… Выходит так, что тот, кто вкладывает деньги в футбол, любит футбол гораздо больше, чем деньги.
Сыщик поднялся и протянул руку:
— Благодарю вас, Борис Артурович, вы очень помогли.
— Боюсь, вряд ли, — сказал Катанян.
Денис озадаченно посмотрел на него.
— Я бы в самом деле рад был бы сказать вам, куда делся Комаров, но увы… И вообще… — Катанян посмотрел Денису в глаза. — Как-то тревожно. Не хочется, чтобы парень пропал.
«Большой талант», — вспомнил Денис его слова.
Мимо вдруг, смешно семеня лапками, пробежал… пингвин. Большой — метра два, внутри оболочки конечно же был человек.