Штрих-код
Шрифт:
Вадим подумал, что это не его заботы. Раз в неделю сюда приходит участковый с компанией для проверки кодов, вот пусть заодно и разберется, от кого тут смердит дезоморфином и проблемами. Он пробрался мимо двух размалеванных бабищ в халатах и с сигаретами, нырнул под натянутой веревкой с бельем и постучал в дверь.
Откуда-то снизу послышался грохот и ревущая ругань – кого-то приложили об стену. В местах, вроде этого, такие концерты входят в квартплату, вон, бабищи и бровью не повели. Привыкли.
В общем-то, где еще
На стук в коридор высунулся долговязый тощий парень в круглых очках – такого роста, что невольно взглянул на Вадима сверху вниз. Вадим устало посмотрел сквозь него, и парень стушевался и вроде бы сделался ниже.
– Капитан Слепнев, Вадим Андреевич, – Вадим махнул перед долговязым документами и осведомился: – Вы Максим Богатов?
– Д-да, – испуганно закивал парень. – А-а что?
«Трусло, – подумал Вадим, оттесняя его в комнату. – Еще и заикается. Как он тут вообще живет, его ж должны драть через два дня на третий».
– Расследую дело об убийстве Анастасии Лавроненковой, – произнес он, осматриваясь. Вопреки его ожиданиям, комната выглядела достаточно прилично. Мебель была старой, но не убогой и не сломанной, было видно, что за ней ухаживают. В углу гудел отпугиватель насекомых, на столе стоял недешевый ноутбук. – Знакомы?
Максим наткнулся на диван, застеленный клетчатым пледом, комично упал на него и уставился на Вадима с неописуемым ужасом.
– Д-да, знакомы, она моя девушка… ну то есть, была моя девушка, мы весной расстались… Я как раз колледж закончил, хотел в Велецк ехать, а она сказала: ну и вали…
Да, Лавроненкова была девицей из приличной по дербеневским меркам семьи. А с такой мордашкой и сиськами она наверняка рассчитывала не на общагу с «крокодиловыми» наркоманами, а на Канары и Мальдивы.
– А что так нервничаем? – осведомился Вадим, небрежно подцепив обложку тетради на тумбочке. Практикум по английскому языку.
– Н-ничего… – ответил Максим, продолжая таращить глаза на Вадима. – Подождите, как вы сказа… Настю убили?!
Долго же до тебя доходит, шпала.
– Убили. Где вы были вчера вечером?
– Да я тут и был, я не ходил никуда, – ответил Максим, беспомощно глядя по сторонам, и указал на стол с ноутбуком. На экране была открыта какая-то программа, Вадим увидел английский текст. – Вон, работу работал. Я переводчик, мне статьи надо по часам сдавать. Да сами посмотрите! А днем я ходил код обновлял. Тоже можете проверить.
Максим всхлипнул, снял очки и провел ладонями по глазам. Известие о смерти Лавроненковой сбило его с ног и размазало.
– Проверим, обязательно, – Вадим присел на корточки рядом с Вадимом, заглянул ему в лицо и спросил: – Любил ее? Вот честно – любил?
Максим кивнул. Ну еще бы он не любил, дербеневская Мэрилин Монро была единственным светлым пятном на грязной простыне его копеечной жизни.
– Расстроился, что она с тобой не поехала сюда клопов кормить?
Какое-то время Максим молчал, потом Вадим услышал едва различимое «Да». Еще немного – и можно брать переводчика за задницу и паковать в конвертик.
– Ну и шею ей свернул, да?
Максим вдруг отвел руку от лица и посмотрел на Вадима так, словно внезапно понял, о чем он говорил. «Да он там был», – подумал Вадим.
– Насте шею свернули? – глухим голосом без следа заикания спросил он.
Вадим расстегнул папку, вынул фотографию и помотал ею перед лицом Максима. Он с каким-то хмельным весельем понял, что сейчас ему хочется не узнать правду, а додавить парня. Единственная правда, которая была ему нужна, все равно не открылась бы.
Несколько секунд Максим всматривался в фотографию, и его губы беззвучно шевелились, словно он молился или кого-то проклинал. В следующий миг он вскочил с дивана и, оттолкнув Вадима, выбросился в распахнутое окно.
Бессвязно выругавшись, Вадим подбежал к окну и посмотрел вниз. Комната Максима была на восьмом этаже, мозгами, наверно, весь двор забрызгало. Но внизу дети лениво перебрасывались мячом, оживленно переругивались старухи на скамейке, пузан ковырялся под капотом старенькой «девятки».
Ни следа трупа.
– Что за хрень… – пробормотал Вадим. Голову наполнило звенящей болью, такой же, как в давний день в лесу, во рту сделалось горько. Он высунулся из окна, посмотрел вверх, вниз, по сторонам.
Куда он мог деться? Куда?
Вадим словно рухнул в прошлое – смотрел на стену дома и двор и видел перед собой сосны, тропинку, траву с одуряющим сладковатым запахом. В висках запульсировал тот же вопрос: куда он делся, где он? На мгновение подоконник скользнул в сторону, и Вадим опомнился, нырнул обратно в комнату.
«Папа, я тут! – зазвенел в ушах голос Паши. – Папа!»
Какая ведьма околдовала его сына? Стиснула щеки, заставив открыть рот, плеснула туда болотной воды – и забрала, забрала!
«Папа!»
Тоска накрыла – неизбывная, неутолимая. Выпустила зубы, вгрызлась в глотку. Вадима качнуло, но он удержался на ногах – достал телефон и выбрал номер Евланского.
– Это Слепнев, – произнес он, когда майор ответил. – Надо объявлять Богатова в розыск.
***
Дорога шла среди полей. Грязно-зеленый гребень леса тянулся справа, и Вадим то и дело смотрел туда, словно хотел что-то разглядеть в сплетении ветвей. Тучи висели низко, словно собирались разродиться дождем и никак не могли. Радио мурлыкало, периодически разражаясь шуршащим всплеском помех. На мгновение Вадиму показалось, что в высокой траве вдоль дороги двигается что-то туманное, растрепанное, приседающее на длинных тощих ногах.