Штурм базы
Шрифт:
– Могу…
– Тогда уходим. Рихман – вызывай вертолет!
Под звуки канонады и треск расщепляемых деревьев группа стала отходить к болотцу. Майора тащили волоком Джим и Госкойн.
– Куда меня ранило, солдат? – едва сдерживаясь, чтобы не заплакать, спросил ревизор.
– Туда же, – криво усмехнулся Джим. – А говорят, что снаряд дважды в одну воронку не попадает…
60
Меняясь через каждые пятьдесят метров, разведчики подхватывали стонущего
– Скорее, братцы! Скорее! – подгонял он солдат, однако они и так старались, Шульц тащил майора здоровой рукой, а раненой держал автомат. Тайлер при случае придерживал ветки или рубил ножом лианы, чтобы его товарищам проще было волочить ревизора.
Джим сменил Шульца, и тот, взглянув на свою рану, ухватился за край показавшегося осколка зубами и выдернул его. Кровь пошла сильнее, но по опыту Шульц знал, что теперь будет легче.
Тони тоже попытался было последовать примеру старшего товарища, но Шульц его остановил:
– Не смей, у тебя же нога!
Послышался шум винтов. Байрон провел машину над самыми макушками деревьев, пытаясь в непроницаемой зелени высмотреть своих товарищей.
– Мы уже близко, триста метров! – сообщил ему по рации Саскел.
– Понял, ребята. Раненые есть?
– Только легкие.
– Я подстраховался и прихватил с собой Дока…
– Молодец, – сказал капитан и, взглянув на Шульца, подумал, что тому не помешала бы немедленная перевязка. Кровь струилась ручейком и капала с локтя, а Шульц, в горячке, не видел.
– Эрнст, жгут! Наложи жгут!.. – крикнул капитан. Затем сорвал с пояса гранату и, размахнувшись, что есть силы бросил назад – туда, где по следу шел враг.
«Бардак. Форменный бардак, нас прижали возле базы!» – удивлялся капитан.
Раздался взрыв – в стороне от места, куда упала граната. Ее попросту отбросили.
Этой был плохой признак. Это был очень плохой признак – сегодняшний противник оказался слишком хорош и не походил по повадкам на мятежников. В подобных ситуациях группы вызывали подмогу – на «отбой», однако капитан полагал, что все еще не так плохо.
– Может, вызовем Краузе и других ребят? – предложил Госкойн, тяжело переводя дух после своей смены волочения ревизора.
По веткам хлестнула брошенная граната. Она взорвалась в воздухе, и майор получил в спину еще один осколок.
Группа залегла. Они не знали, где противник, и это было скверно.
– Так ничего не получится, кэп, – негромко сказал Рихман. – Мы шумим, а они все видят…
– Что предлагаешь?
– Идите, а я прикрою.
– У нас так не принято. Один ты не останешься.
– Пусть мне Джим поможет. Он парень толковый. Давайте, кэп, идите, а то они нас просто загонят.
– Симмонс, слышал?
– Да, сэр. Я остаюсь.
– Не задерживайтесь, – сказал Тони, и его голос дрогнул.
61
После
Скоро шорох травы и шаги затихли, а им на смену пришли другие звуки – это едва слышное передвижение можно было разве что ощутить.
Рихман молча указал на толстое дерево, потом на себя и на правый фланг. Джим кивнул. Ему предстояло вызвать огонь на себя, чтобы сержант нанес удар с тыла.
Огромный Рихман растворился в зарослях, да так, что не закачалась ни одна ветка. Джим такого еще не умел, однако он уже научился, как выражался Шульц, не отсвечивать. То есть не просто не двигаться, но даже не привлекать внимание, если противник практически смотрит на тебя.
Джим осторожно выглянул из-за дерева и обомлел. Он заметил не менее десятка человек в странной темно-зеленой форме. Они тоже заметили опасность и моментально попрятались. Вот были – и уже нет никого.
Плохо. Джиму следовало шуметь, отвлекать внимание от Рихмана, а получалось, что он не знал, куда стрелять.
Пришлось действовать наобум.
Приметив в двадцати метрах толстое дерево, за которым просто обязан был кто-то прятаться, Джим снял с пояса гранату и, примерившись, аккуратно бросил ее, как учил Шульц – с отскоком. Граната ударилась в другое дерево и отскочила прямо под ноги прятавшегося врага. Времени отпрыгнуть у него уже не было. Грянул взрыв, и тело в зеленой форме словно мешок отлетело на несколько метров и рухнуло в кусты.
Пораженные таким коварством, товарищи убитого стали стремительно наступать, прыгая от дерева к дереву. Джим дал очередь из автомата, понимая, что за всеми не успевает.
Враги открыли ответный огонь.
Первая же пуля сшибла с Джима кепи и контузила разведчика. Из прочерченной на голове бороздки на лицо полилась кровь. Сорвав еще две гранаты, Джим не раздумывая бросил их прямо перед деревом, за которым полыхнула вспышка автоматного выстрела.
Они взорвались дуплетом, и двое нарвавшихся на осколки врагов полетели на землю. Джим слышал их стоны, однако выглянуть не решался, слишком уж хорошо они стреляли.
Затем переложил автомат в левую руку, а в правую взял нож – так надежнее. Он понимал, что стрелять ему уже не дадут. Наверное, следовало вспомнить всю жизнь, раннее детство, школу, мать, но Джим думал лишь о том, достаточно ли он дал времени Рихману.
Послышались быстрые шаги и справа мелькнула тень. Джим замахнулся ножом, но неожиданно услышал голос сержанта:
– Спокойно, парень, это я.
– Сэр?
Рихман опустился на траву рядом.
– А ты небось помирать здесь собрался? – сказал сержант, осторожно дотронувшись до живота. – Ушли они.