Штурм дворца Амина: версия военного разведчика
Шрифт:
Кстати сказать, в ходе штурма дворца Х. Амина в одной из комнат второго этажа также находились несколько наших советников из Девятого управления КГБ СССР, которые в ходе боя, к счастью, остались живы, хотя некоторые из них были ранены. В этой связи не приходится сомневаться, что руководители операции «Байкал-79» были об этом проинформированы, тем не менее спецназ получил команду на штурм Тадж-Бека…
Как отмечалось ранее, во время этих событий большинство бойцов из состава штурмовых групп «Грома» и «Зенита» получили ранения различной степени тяжести. В «мусульманском» батальоне были ранены 35 человек, причём 23 из них остались в строю. Впрочем, О.В. Кривопалов со ссылкой на исторический формуляр 15-й обрСпН писал, что во время
Подводя некоторые итоги данного раздела, следует подчеркнуть, что:
Во-первых, штурм дворца Тадж-Бек представлял собой прежде всего войсковую операцию армейского спецназа, действовавшего в данных обстоятельствах в значительной мере в качестве общевойскового (мотострелкового) формирования с привлечением штурмовых спецгрупп КГБ и подразделений ВДВ, а также с использованием возможностей агентурной разведки и военных советников. На языке спецназа ГРУ её следовало бы именовать «налётом», а по терминологии воздушно-десантных войск она проходит как «захват объекта в тылу противника».
Во-вторых, в рамках этой войсковой операции, проводилась и частная комитетская (специальная) операция — физическая ликвидация генсека ЦК НДПА, председателя ревсовета и премьер-министра ДРА Хафизуллы Амина. Поэтому на острие штурмующих дворец были офицеры КГБ, действовавшие совместно с двумя разведывательными группами спецназа из состава «мусульманского» батальона. Исходя из этого становится понятным, почему бойцы «Зенита» и «Грома» посчитали основную часть операции законченной после ликвидации афганского диктатора, а для спецназа ГРУ и десантников она ещё продолжалась сутки.
В-третьих, численность групп из внештатных отрядов спецназа КГБ СССР «Гром» (19 офицеров в составе штурмовых подгрупп, а также командир группы майор М. Романов, офицеры Г Толстиков, А. Репин, Е. Мазаев) и «Зенит» (27 офицеров во главе с майором Я.Ф. Семёновым), непосредственно штурмовавших дворец Х. Амина, составила порядка пятидесяти человек. Вместе с этими штурмовыми группами госбезопасности действовали полковник Г И. Бояринов и капитан второго ранга Э.Г Козлов, формально не входившие в состав названных внеструктурных отрядов КГБ, а также афганские оппозиционеры А. Сарвари и С.М. Гулябзой.
В-четвёртых, в штурме здания Тадж-Бека были задействованы не менее семидесяти солдат и офицеров (с учётом экипажей машин) «мусульманского» батальона спецназа ГРУ Генштаба, а также четырнадцать единиц бронетехники (10 БМП третьей роты СпН и 4 БТР первой роты СпН) этой воинской части. Две группы спецназа ГРУ ГШ из состава 154-го ооСпН под командованием старшего лейтенанта В.С. Шарипова и лейтенанта РТ. Турсункулова принимали непосредственное участие в штурме здания дворца Х. Амина, что было вызвано складывавшейся на тот момент конкретной боевой ситуацией.
В-пятых, штурм Тадж-Бека от момента подачи сигнала о начале силового этапа операции «Шторм-333» до физической ликвидации афганского диктатора длился до одного часа. При этом наиболее ожесточённое боестолкновение непосредственно в самом здании дворца продолжалось не менее двадцати минут.
В-шестых, в ходе проведения операции «Шторм-333» погибли порядка пятнадцати советских военнослужащих. Среди павших были пять офицеров КГБ (Григорий Иванович Бояринов — общий руководитель штурмовых групп КГБ, а также офицеры «Грома» и «Зенита» Г.Е Зудин, Д.В. Волков, А.А. Якушев и Б.А. Суворов), семь бойцов «мусульманского» батальона (младший сержант Миркасым Шербеков, рядовые Сабирджон Хусанов, Ходжанепес Курбанов, Абдумулин Богодиров, Абдунаби Мамаджанов, Шокиржон Сулайманов, а также погибший 28 декабря рядовой Расульметов), двое десантников из состава 9-й пдр 345-го гв. опдп, а также полковник медицинской службы В.П. Кузнеченков. Точная оценка потерь афганской стороны в ходе данных событий значительно затруднена.
Раздел VIII: Не спешите ставить точки над «і»
Символ веры
Себя сужу высокой мерой, Той мерой мне Святая Русь. Святая Русь — мой символ веры, И от него не отрекусь: Я с ним оберегал державу, Брал штурмом горный перевал, По долгу чести, по уставу Врагу знамёна не сдавал. А Жизнь и Смерть распорядились Я снял армейский свой мундир. Как часто мне до боли снились Шинель, истёртая до дыр, Афган, друзей погибших лица, Шитьё по золоту погон_ Но перевёрнута страница — Прощай, десантный батальон. Свой путь я снова начинаю, Коль так назначено судьбой. Иду вперёд. Не заплутаю И не стушуюсь пред бедой: Святая Русь — мой символ веры, Хоть сам я — грешный и простой, Произведённый в офицеры Отчизны честный рядовой.Москва, 1996 год
В начале нашего повествования неоднократно говорилось о том, что во многих «независимых» источниках особое внимание уделяется акцентированию якобы имевших в ходе штурма Тадж-Бека огромных потерь, понесённых штурмующей стороной от своих же военнослужащих. Причиной чего, как правило, называлось наше отечественное разгильдяйство. Но ведение любого ночного боя, в том числе и с точки зрения действующих в то время боевых уставов, характеризуется неясностью обстановки, а также рядом других сложных обстоятельств. Это реалии, от которых никуда не деться.
Понятно, что любой военный руководитель при оценке возможностей выполнения стоящей перед ним боевой задачи в «особых условиях» и предполагаемых потерь вынужден все эти реалии класть на чащу весов и выбирать наименьшее зло. Однако такая же, если не худшая, «особая» ситуация в ходе событий 27 декабря 1979 года в Кабуле существовала для защитников дворца Х. Амина, а также других столичных объектов. В таких условиях шансы на успех меньших, но более дерзких, решительных и организованных советских сил повышались значительно.
Конечно, если бы операция «Шторм-333» и сопутствующие ей другие частные операции проводились днём, потерь от огня собственных войск было б значительно меньше. Но, несомненно, число жертв было бы в несколько раз больше, но уже от самого противника, который в дневное время имел больше возможностей соорганизоваться, воспользоваться явным численным перевесом, другими вполне осязаемыми преимуществами. Исходя из этого, получается, что принятое решение на проведение государственного переворота ночью, в предвыходной день было правильным. Правильным с точки зрения минимизации потерь. Поэтому вряд ли здесь стоит разбираться в чьём-то умышленном или неумышленном ротозействе и так далее. Важно другое — понять эти особые объективные обстоятельства той неясной обстановки, которая действительно имела место в ходе штурма дворца Х. Амина.