Штурм вулкана
Шрифт:
Но и упустить шанс самому покончить с Беловым он не мог, хотя и понимал в глубине души, что сильно рискует. Он бы мог, конечно, нанять киллера, посадить его на чердак или еще куда, и тот бы из снайперской винтовки прикончил былого авторитета одним выстрелом в лоб. Кабан заплатил бы ему и сам остался бы вне подозрения.
Но в этом как раз и был камень преткновения. Кабану хотелось самому засадить пули в Белова, смотреть, как он будет корчиться в предсмертных муках, и отравлять ему последние минуты жизни словами:
Что, гаденыш,
Он представлял, как будет пинать умирающего Белого в живот, по лицу, разбрызгивая кровь, и от этих мечтаний у него на душе становилось тепло-тепло, как в сауне. Поэтому Кабан решил завалить Белова собственноручно. Потом, когда Зорин спросит, мол, кто так безжалостно изуродовал Белова, Кабан ему ответит скромно — это, мол, я постарался. И Зорин его зауважает.
И еще Кабану не хотелось терять лишних денег на оплату работы киллера. Эти деньги ему даются нелегко — трудом и риском, так ради чего он будет делиться с каким-то заезжим снайпером, если может и сам сделать эту грязную работу.
Кабан проследил за тем, как Белов сел в белую «девятку», быстро запрыгнул в свой джип «тойота», где его ждал молодой здоровенный браток с низким, высотой в полтора сантиметра, лбом по кличке Боб, и приказал ему:
— Давай за той белой машиной. Но только держи расстояние, чтобы нас не просекли.
— Сделаю, шеф, — пробасил детина, — без базара, все будет окейно.
Кабан скривился от этой неумелой смеси блатного жаргона и англоязычного сленга слюнявых тусовщиков дискотек, но ничего не сказал. Боб его уважал и во всем подражал ему, был верным, как собака — так зачем делать незначительные замечания?
«Девятка» влилась в поток машин, а джип Кабана последовал за ней.
Шмидт появился на пороге дома, где он проживал с Ольгой, в компании черноволосой, ярко накрашенной девушки с крепеньким, торчащим вперед бюстом-и коротенькой, почти под самые ягодицы, юбочке. Дополняли картинку высокие, вызывающе блестящие сапоги и дерзкая ярко-красная лента в волосах. Ольга перевела гневный взгляд с лица жующей жвачку девицы на невозмутимое лицо Шмидта, но он никак не среагировал, шагнул за порог. Но Ольга преградила ему дорогу.
— Это что? — спросила она, не поведя даже подбородком в сторону гостьи.
И так было ясно, о ком она говорит.
— Не что, а кто, — устало ответил Шмидт, слегка отстраняя Ольгу с дороги. — Это Оксана, она сегодня у нас переночует, а завтра что-нибудь придумаем.
— Ни за, что! — безапелляционно заявила Ольга. — Мне тут только СПИДа не хватало.
— Тетенька, СПИД передается или половым путем, — продемонстрировала медицинские познания девица, — или через кровь. А я с вами ни трахаться, ни брататься индейским, способом не собираюсь. Мне просто переночевать где-то нужно. А если вы меня не пустите, я уйду и не скажу вам, где можно Ивана найти.
Она даже развернулась, чтобы осуществить свое намерение, но Шмидт удержал ее
— Ну я же не. знала, — сказала она растерянно, — просто не ожидала…
— С порога сразу на человека накинулась! — сердито буркнула Оксана, снимая в прихожей сапоги. — У меня это, на лице написано, что я проститутка?
— Нет, что ты, у тебя просто ангельское лицо, — ответила Ольга.
Получилось как издевательство. Когда Оксана залезла в душ, Ольга спросила Шмидта:
— Это с ее телефона Ванька звонил? — и получив утвердительный ответ, обхватила щеки ладонями. — Какой ужас! Как он мог с ней познакомиться?
— А что, вполне приличная девушка, — ответил, зевая, Шмидт, — отмыть, приодеть и будет конфетка.
— Я после твоей конфетки вызову санэпидемстанцию ванную дезинфицировать, — зло бросила Ольга, — от блох и трихомоноза. Зачем ты ее сюда притащил?
— А куда я ее дену ночью? — спросил Шмидт. — Там такая заварушка приключилась, мне пришлось ее сутенера подстрелить. Теперь ей в квартиру, где она с компанией своих коллег по ремеслу жила, ходу нет, там ее убить могут.
— Она-то тут при чем? — спросила Ольга. — Ты же сутенера подстрелил.
Шмидт решил ничего не отвечать на этот глупый, с его точки зрения, вопрос. Ольга не знала жизни с ее изнаночной стороны, только с лицевой, где блестело и было мягко, поэтому что-то втолковывать ей, объяснять было бесполезной тратой времени. Даже если Оксана ни в чем не виновата, бандитов, которые «крышевали» точку, это не остановит. Им надо будет на ком-то выместить злость за подстреленного братка, и, если Оксана попадется под горячую руку, ей несдобровать. А завтра Шмидт этот вопрос решит на более высоком уровне с «папой» всей этой «пехоты», которая эту панель сторожит. Скажет, чтобы Оксану не трогали.
— А в гостиницу ее нельзя определить? — спросила Ольга.
— Нельзя, — терпеливо ответил Шмидт, — у нее паспорта нет.
Он не стал уточнять, что паспорта у Оксаны нет вообще, потому что живет она по свидетельству о рождении, которое у нее отобрали по приезде в Москву и поступлении на «работу» путаной.
— А чем она нам может помочь в поисках Ивана? — никак не могла успокоиться Ольга.
— Мы с ней уже съездили на чердак, где они ночевали, — путано ответил Шмидт, которому ужасно хотелось спасть, — но их гам не было…
— Кого не было и как вы съездили на чердак? На машине?
— Почему на машине? — зевнул в ответ Шмидт. — На лифте. Но не было там Ивана с компанией. Видимо, что-то их спугнуло и они перебрались в другое место.
— Слушай, а ты сам с этой девкой тоже того? — с ехидным прищуром спросила Ольга. — На чердаке?
— Дура ты, — рассердился Шмидт, — твоего же сына ищу, по чердакам лазаю, не сплю уже больше трех суток!
— Ладно, пошутила я, — жестко сказала Ольга, — и что теперь ты думаешь делать с этой Оксаной?