Штурман дальнего плавания
Шрифт:
На одной из улиц мы прошли мимо неприглядного серого дома. Около него на грубо сколоченных деревянных скамейках сидели люди. Молодые, пожилые и совсем старые. Ни разговоров, ни смеха не было слышно среди них. Никто не улыбался. Они напоминали манекены, рассаженные на скамейках. Чернышев взял меня под руку и негромко сказал:
— Видишь? Это грузчики. Ждут работы. Такой колоссальный порт, а что делается! Работают два раза, в лучшем случае — три раза в неделю, а жить надо целую неделю. Понял?
Мы долго еще ходили по портовому району
— Что это? — с волнением спросил я Павла Васильевича.
— Это, Игорь, город безработных. Тут живут те, которым уже нечем платить за каморки.
Я был поражен и подавлен. Чернышев ответил на мои мысли:
— Вот, Игорь, когда ты будешь в иностранных городах, а их тебе придется видеть много, начинай их осматривать с рабочих районов, и тогда ты увидишь подлинную правду жизни.
На обратном пути к судну Чернышев рассказывал мне о странах, в которых бывал. Его слова раскрывали передо мной тайну больших капиталистических городов. Он бывал почти во всех портах мира и хорошо знал жизнь рабочих.
Приближался день отхода, а в машине явно что-то не ладилось. Пар выключили, динамо остановили и перешли на береговой свет. Кочегары, машинисты, механики сутра до ночи работали. Даже старший механик Иван Павлович, обычно ходивший в щегольском кителе, теперь лишь изредка появлялся на палубе в грязном комбинезоне и тряпкой вытирал струйки пота, катившиеся по его черному от сажи и копоти лицу. Я слышал, как он сказал капитану:
— Плохо дело, Андрей Федорович, не успеем к отходу. Задержимся на пару дней.
Рябинин, помолчав, строго ответил:
— Этого нельзя допустить. Укладывайтесь в срок.
Механик безнадежно махнул рукой.
В котлах образовалась сильная накипь, невозможно было держать нужное давление пара, и из-за этого судно теряло скорость хода. На Черное море с такими котлами идти было нельзя. Капитан приказал приступить к чистке котлов и сделать ее до окончания погрузки.
После работы к нам с Тубакиным зашел Квашнин и пригласил в каюту к боцману. У Чернышева уже собралась вся палубная команда. В каюте было тесно и накурено. За столом сидел Алексей Алексеевич — старпом.
— Ну, кажется, все собрались, — сказал Павел Васильевич. — Вот в чем дело, товарищи. До отхода остались считанные дни. В котлах такая трудная работа, что машинная команда не успеет закончить очистку к сроку. А вы знаете, сколько стоят сутки простоя для такого парохода, как «Гдов». Я предлагаю создать бригаду котлочистов из палубной команды. Взять на себя один котел и
— Я вполне согласен с боцманом. Результат будет блестящий, — поддержал Чернышева Алексей Алексеевич.
Остальные молчали. Затем Чулков улыбнулся и сказал:
— Если нужно — так нужно. Думаю, что не хуже их сделаем.
— А я против. Что мы — кочегары, что ли? У каждого своя работа. У них своя, а у нас своя. Мы же их никогда не просим красить или, например, трюмы чистить, — с возмущением высказался Филиппенко.
— Конечно, по правилам нельзя палубную команду заставить работать в машине. Это только во время авральных работ можно. Но сейчас дело другое. Поставлена на карту честь всего судна. Думаю, что надо помочь, — спокойно и не торопясь проговорил Журенок.
— Если товарищам требуется помощь, то обязательно надо помочь. Где же тогда морская дружба? — краснея, сказал я.
Мне казалось, что меня обвинят в том, что я еще мало плаваю, чтобы выступать по этому вопросу, но Чернышев одобрительно посмотрел на меня и сказал:
— Кажется, один только Филиппенко против помощи машинной команде. Так вот, я хочу объяснить ему, — Чернышев стал серьезным, — что на советском судне нет машинной и палубной команды. У нас есть один коллектив, один экипаж «Гдова». Успехи машины — наши успехи. Их неудачи — наши неудачи. Все ложится на коллектив, и потому не может быть никаких разделений, когда кому-нибудь нужно помочь. Возможно, что скоро придется помогать нам, палубникам. И машина нам поможет. Это на старом флоте в царское время офицеры сознательно разжигали вражду между верхней и нижней командами. У нас этого нет. Как, Филиппенко? (Филиппенко смущенно молчал.) Давайте проголосуем: кто за помощь машинной команде?
Руки подняли все. Предложение Павла Васильевича было принято единогласно. Решили сделать сюрприз старшему механику и завтра с утра всем, кто свободен, лезть в котел.
Утром, одетые в старые робы, четыре человека во главе с Чернышевым спустились в машину.
— В чем дело? Что это за делегация? — недовольно встретил нас стармех.
— Это не делегация, а бригада котлочистов, — строго сказал Чернышев.
— Кто? Чего? Котлочистов? — Лицо Ивана Павловича выражало крайнее удивление.
— Да, да, котлочистов. Давайте инструменты и один из котлов. Мы вам покажем, как нужно работать!
Наконец стармех понял. Он схватил Чернышева за руку и начал ее трясти:
— Вот молодцы! Ну что за ребята! Да я вам… да я вам бочку пива выкачу! Сейчас все будет сделано. Михаил Матвеевич, принимай бригаду! Инструмент давай! В левый котел их, а наших всех на правый, — весело командовал старший механик.
— Иван Павлович, только жюри надо создать. Мы вас на соревнование вызываем — кто быстрее и лучше сделает. Победителям — билеты в Одесский театр из средств судового комитета. Согласны?