Штурман по имени Ма
Шрифт:
Батыр встретил достойного противника. Торговый поединок начался.
Когда хозяин укладывал купленные продукты в пакет, в магазин заглянули ещё двое – мужчина и женщина.
– А ты хороший покупатель, – прошептал Батыр. – Гляди, народ за тобой пошёл.
– Да, за мной часто очереди выстраиваются, – тихо подтвердила Марья Ивановна и, увидев, что он кладёт в пакет коробку рахат-лукума, запротестовала: – А это я не…
Хозяин жестом остановил её и прошептал:
– Это презент, как первому покупателю. Ты гляди, не забывай меня.
* * *
Открывая
– Кто там? – как ей показалось, обеспокоенно крикнул зять.
– Я! – отозвалась она. – По магазинам ходила. Обед ещё не успела сготовить.
– Не торопитесь. Я уже перекусил.
Укладывая купленные продукты, что – в холодильник, а что – в буфет, Марья Ивановна с негодованием думала: «Вот же подлец! Бедная дочка весь день пашет, а он по бабам шастает! Понятно же, что с любовницей говорил…»
Хлоп! Закрылась входная дверь. Зять ушёл. «Ну, погоди! – пригрозила вслед ему тёща. – Я тебе устрою! Заявись только вечером, я от тебя не отстану, пока не признаешься!» «Нет, это ты погоди, – остановил её голос рассудка. – Так ты ничего не добьёшься. Мужики ведь брехливые, он тебе с три короба наврёт. Ты же ещё и виновата будешь. Надо действовать похитрей – искать доказательства».
Когда вечером Надя пришла с работы, Марья Ивановна собиралась на курсы.
– Ты на занятия, мамуля? – спросила дочь.
– Ага. Сегодня у нас раздельные занятия. Сначала – мы, потом – они.
Дочь вздохнула:
– Значит, Павел поздно придёт.
– Да он и без курсов домой не очень-то спешит! Работать толком не работает, а всё время где-то пропадает.
– Он работает, мамуля. Внештатником в двух газетах. И временно в автомастерской. Его друг – хозяин этой мастерской. Сейчас Павел, в основном, деньги там зарабатывает. Ну, иногда за статьи что-то получает.
– А я и не знала, что он машины ремонтирует. («Ещё неизвестно, правда ли это? Может, он прикрывается этой мастерской, а дружок его выгораживает». )
– А ещё он бомбит иногда.
– Что-что?
– Извозом подрабатывает.
«Знаю я, как он подрабатывает и кого он бомбит», – подумала Марья Ивановна, а вслух сказала:
– Ты какая-то бледненькая. Небось, устала? Поешь хорошенько.
* * *
Ехать к Дому культуры железнодорожников нужно было с пересадкой. Три остановки на одном автобусе, потом две – на другом. Но Марья Ивановна не стала пересаживаться на другой маршрут и две оставшиеся остановки решила пройти пешком.
Погода была чудесной. Тепло, безветренно, солнечно. А на душе у Марьи Ивановны было тошно. И чем больше она жалела дочь, тем сильней ненавидела зятя. («Не умеете вы добро ценить, сволочи! Да что же
Объективности ради надо признать, что идущее навстречу ей «сокровище» было слегка подшофе и не «ползло», а шло уверенной походкой. Но Марья Ивановна была слишком зла – ненависть ко всем представителям мужского рода, растущая в геометрической прогрессии, в той же самой прогрессии увеличивала их недостатки. Даже газета в руках «сокровища» свидетельствовала против него. («Сейчас придет, завалится на диван с газетой, а бедная жена крутись-вертись, готовь-прибирай!»)
От «ужратого сокровища» Марью Ивановну отвлёк газетный киоск. Покупая талоны, она сквозь стекло пригляделась к продавщице. Ба! Это же тёща с курсов – Ирина Модестовна.
– А вы разве на занятия не идёте? – спросила Марья Ивановна.
– Иду, – ответила Ирина Модестовна. – Я через пять минут закрываюсь.
– Тогда я вас подожду. Вы не против?
– Нет, конечно. – Ирина Модестовна хихикнула и смутилась. – Это я не над вами. Тут один мужчина только что купил газету. А когда он отходил, я заметила, что у него брюки сзади в жёлтой краске. Наверно, сел на выкрашенную лавочку. Пока я думала, как бы ему сказать поделикатней, он ушёл.
– Да чего там думать? Сказали бы: «У тебя задница в краске».
– Ну что вы! Неудобно… Вот ведь ситуация. Хотелось бы предупредить, а как?
– Ладно, я ему скажу.
Отыскав среди прохожих фигуру по жёлтым полоскам сзади на чёрных брюках, Марья Ивановна бросилась вдогонку, на бегу подыскивая выражения. («Может, я и вправду грубовата? Как бы это сказать покультурней? У вас брюки в полосочку… Нет, как-то глупо». )
Объект был настигнут раньше, чем нашлось культурное выражение. Оказалось, что испачканные краской брюки принадлежат «ужратому сокровищу» с газетой. Окликнув мужчину, Марья Ивановна вежливо спросила:
– Вы случайно не сидели на выкрашеной лавочке?
– Я ещё не в стельку, чтобы по лавочкам валяться! – обиделось «сокровище».
– Я не в том смысле… Ну, как бы это сказать?
– Дама, не приставайте! – потребовало «сокровище», явно считающее себя неотразимым.
Марья Ивановна вспыхнула:
– Нужен ты мне – дальше некуда! Задница у тебя в краске, вот что я хотела сказать!
Изогнувшись и вывернув шею, мужчина принялся обозревать обычно скрытую от собственного взора часть фигуры. Убедившись, что дама не пристаёт, а проявляет заботу, «сокровище» вернулось в исходную позицию и от галантного «мерси» перескочило на нецензурные приветы тем, кто красит лавочки.
Через несколько минут Ирина Модестовна закрыла киоск и они с Марьей Ивановной направились к Дому культуры железнодорожников.
За квартал до него встретили ещё двух тёщ – Галину Алексеевну и Степаниду Петровну. Библиотекарша пожаловалась на зятя.
– Представляете, Борис выбросил старые сковородки и купил импортные. Они такие тонкие – картошка в них не жарится, а парится. А он нас с дочкой ругает. Я говорю: «Не надо было старые сковородки выбрасывать». А он ещё сильней злится. У него всегда тёща виновата.