Штурмовая пехота
Шрифт:
— Потому, что идиоты, — сказал я, надеясь, что голос у меня звучит как обычно. — Придумывают невесть что.
Но коленка заныла, а внутри дурным эхом отдавалось «Инвалид, инвалид, инвалид!».
Зашевелилась дрыхнувшая рядом Гелия, открыла мутные со сна глаза и несколько мгновений удивленно созерцала нас. Затем покрутила пальцем у виска и демонстративно отодвинулась на несколько шагов, где и начала потягиваться так, что грудь у нее под комбинезоном обозначилась весьма явственно, вплоть за сосков.
С той стороны, где сидели наши, донеслись восхищенные охи, ахи,
— Расскажи лучше о себе, — сказал я негромко, стараясь не таращиться в сторону Гелии. — Вы ведь из эквината? Что это такое?
— Ну… объединение равных, много миров, все вместе, в единстве и процветании, — прозвучало это как вызубренная религиозная формула.
— Там живут люди?
Явонда посмотрела на меня изумленно.
— Нет, их там вот почти нет.
— А перед кем вы выступаете?
Вряд ли создания других биологических видов в состоянии оценить человеческий вокал… хотя есть же люди, которым нравятся песни китов, и восхищаемся же мы трелями соловья, хотя он с точки зрения биологии куда ближе к динозавру, чем к человеку!
— Перед гражданами эквината, — вид у Явонды был такой, словно ответ все объяснял, и я понимал, что она не играет, не глумится надо мной, говорит честно, как думает.
Вот думает как-то уж слишком просто.
Плечистый штурмовик из нашего отделения, откликавшийся на странное имя Илвей, поднялся и пошагал к Гелии. Остановился перед ней, но не успел сказать ни слова, как она продемонстрировала ему средний палец и заявила «Отвали, мужик! Иди, подолби в стенку!».
Глядя на меня, решил испытать удачу, и налетел на такой облом.
— Не очень-то и хотелось, — обиженно пробормотал Илвей, возвращаясь туда, где его ждали ехидные усмешки и дружные подначки.
— А как ты попала в эквинат? — решил я зайти с другой стороны. — Ты родилась там?
Этот вопрос, к моему удивлению, вызвал у Явонды нечто вроде паники, она застыла, редко-редко моргая, широко раскрыв глаза — точь-в-точь хомячок перед хищной змеей.
— Разрешите обратиться? — теперь к Гелии подкатывал Нагахира, демонстративно поигрывал мышцами на руках, сплошь украшенных татуировкой. — Есть важный вопрос. Невероятно.
— Узкоглазенький, ты совсем тупой? — вокалистка точно не страдала политкорректностью и толерантностью.
Японец замер с открытым ртом, а Гелия обложила его крайне изощренным ругательством, от которого царь Петр Первый, сам большой матершинник, наверняка пришел бы в восторг и повелел записать последовательность слов, чтобы затем выучить потихоньку.
— Отвали, — добавила она. — Вы злобные, тупые, агрессивные, и мне противны!
Услышав это, Явонда отмерла.
— Нет, — прошептала она неуверенно. — Я всегда там была… меня привезли? Научили… Граждан эквината растят в специальных местах, вот ограниченных и защищенных, и безопасных, готовят вот к их назначению.
И дальше она понесла что-то совсем странное, вроде бы из обычных слов, но в таких сочетаниях, что я не мог понять ничего. В какой-то момент перескочила на «Балду», на тот момент, когда они вчетвером встретились на Мархашрийе — один из центральных миров эквината,
Первый концерт… успех… большой контракт и тур по всем планетам…
Подняла голову Азна, тоже уставилась на нас как на диво дивное, затем на очередного визитера к Гелии, которым оказался Вася — был послан точно так же, как и предыдущие, под дружные аплодисменты нашего отделения.
Удивительно, но парни Бадави в развлечении не участвовали, они не смеялись, никак не комментировали. Тем более сами не пытались клеить девчонок, и вообще вели себя не как молодые мужики, давно не видевшие женщин, а как снулые рыбы.
Узрев, что кудрявая проснулась, Эрик поднялся на ноги и решительно направился к ней, но сказать ничего не успел.
— Что у вас тут? — спросил вошедший в комнату Шредингер. — Что за разврат? Немедленно отставить!
Но тут же, перекрывая его слова, снизу, с того уровня, который обыскивали разведчики, прикатилась автоматная очередь, и за ней вторая.
Глава 14
Первым делом я увидел выскакивающих из люка бойцов Ганса — испуганные лица, трясущиеся руки. Самый медленный спастись не успел, что-то ударило его в спину с такой силой, что он подлетел едва не до потолка той самой комнаты, где располагался спуск в камеру с трупами, и рухнул на пол.
В спине осталась кровоточащая дыра с кулак, руки судорожно заскребли по полу.
— Что там? — гаркнул из-за моей спины Шредингер.
— Они оживают… — пролепетал Ганс, в этот момент казавшийся уже не таким большим, как обычно.
Бойцы его по одному пробегали мимо нас, а мы держали дверной проем, кто лежа, как я, кто сидя, кто стоя, выставили автоматы навстречу неведомой угрозе.
— Че… — начал комвзвода, но тут из люка выскочила долговязая фигура в остроконечном блестящем шлеме.
Брусок черного металла в коротких руках полыхнул синим цветом, и бойца из первого отделения впечатало в стену так, что хрустнули кости.
— Огонь! — завопил Ричардсон, но никто не стал ждать приказа.
Явившееся из глубин существо не успело даже повернуться, как оказалось напичкано пулями. Задрожало, отступая, приплясывая на чересчур длинных, гнущихся назад конечностях, опуская свое страшное оружие, а затем выпустило его и рухнуло на спину.
Но ему на смену выпрыгнули еще двое.
— Огонь! — закричал на этот раз Шредингер.
У меня в магазине еще остались патроны, но вот многие уже израсходовали, и поэтому залп вышел не таким впечатляющим. Один из долговязых пошатнулся, но второй неуловимо быстрым движением пригнулся, и разрядил свою пушку в нашу сторону. Полыхнуло, одного из стоявших бойцов смело, он с криком улетел в центральную камеру.
— Укрылись! — Ричардсон швырнул гранату, и я поспешно откатился вбок.
Громыхнуло основательно, словно по шлему мне приложили кувалдой, и следом раздался пронзительный мерзкий звук. Сначала я решил, что это пищат от перегрузки мои барабанные перепонки, но затем сообразил, что звук доносится из комнаты, куда улетела граната.