Шумерский лугаль
Шрифт:
Писцам я первым делом объявил:
— Как вы слышали, храмам больше не потребуется такое большое количество писцов, многих уволят. Зато мне они будут нужны. Вполне возможно, что я возьму на службу тех из вас, кто докажет, что достоин занять место в моей администрации.
За исключением одного старика, писцы доказали преданность мне, выложили все секреты храмов, рассказали, какие земли лучше, а какие хуже и почему. Вместе с ними мы отобрали для храмов участки рядом с городом: поля, финиковые рощи, сады и пастбища. Ровно столько, чтобы жилось деятелям культа беззаботно, но не слишком жирно, а то задурят. Земли, расположенные у границ, были разделены на участки для раздачи солдатам моей армии, которая пока что не дотягивала и до
— Мы тоже можем купить участок? — поинтересовался один из писцов.
— Конечно, — подтвердил я. — По каждому участку будут проводиться открытые торги. Кто заплатит больше, тот и получит. Вырученные деньги пойдут на постройку новых и ремонт старых крепостных стен города.
Услышав эту новость, богатые горожане уж точно не вздумают бунтовать. Раньше рынок сельскохозяйственных земель в шумерских городах был очень узок, и, как следствие, цены зашкаливали, многим было просто не по карману стать землевладельцем, а желание такое есть у многих. Я заметил, что эта тяга к земле будет доминирующей у оседлых народов вплоть до середины двадцатого века, а у французов останется и в двадцать первом. Мне, выросшему в городе, было глубоко параллельно стремление владеть полями и садами. В этом плане мой кругозор ограничивался приусадебным участком. Да, я мог купить поле или сад, чтобы заиметь источник дохода, но без колебаний обменяю их на другой равноценный по прибыли бизнес, ту же пивоварню или ткацкую мастерскую.
— Если не хватит денег на земельный участок, займитесь внешней торговлей, — подсказал я. — Считать вы умеете, а с сегодняшнего дня торговать сможет любой, кто захочет. Надежным людям я даже дам товарный кредит на первый раз. В моей стране купцы — самые богатые и уважаемые люди, потому что платят большие налоги и делают ее богатой и сильной.
— Что, никаких ограничений на торговлю не будет?! — удивился любопытный писец.
— Совсем без ограничений нельзя, иначе разорите нас и убежите в другой город, — сказал я. — Будут ограничения на вывоз важных товаров: меди, олова, бронзы и оружия из них, зерна до определенного количества, дерева и камня, а также введу высокие пошлины на ввоз товаров, которые изготовляют и наши мастера, чтобы они не остались без работы. Если кому-то очень уж понравится заморская вещь, пусть заплатит за нее дороже.
— Пожалуй, я попробовал бы поторговать, — произнес писец таким тоном, что слышалось «попробовал бы быстро стать богатым и уважаемым».
— Всё в твоих руках! — подбодрил я. — Если поможешь довести начатое сейчас до конца, дам тебе на продажу часть трофейных ослов и оружия. Наверняка в них большая нужда в Кише.
— А можно и мне получить трофеи на продажу? — спросил другой писец.
— Могу дать каждому из вас, — ответил я. — Советую вам объединиться и торговать вместе, компанией, а прибыль делить по вкладу каждого, как делают купцы в моей стране.
Я рассказал писцам, как будут организовываться торговые компании в будущем, как будут вести дела, привлекать средства населения, захватывать рынки, бороться с конкурентами… Разглагольствовал часа два. Так сказать, Бендера понесло. Наверное, эти воспоминания о будущем помогали мне сжиться с мыслью, что если и вернусь туда, то не скоро, а даже скорее никогда не вернусь. Слушали писцы с открытыми ртами. Уверен, что их больше интересовала не прибыль, а возможность вести активную жизнь, путешествовать, преодолевать трудности. Это ведь увлекательнее, чем целыми днями, ссутулившись, тупо выцарапывать значки на глине. К концу раздела храмового имущества писцы уже были на моей стороне. От них по Лагашу разнесется весть, что новый энси хочет сделать жизнь своих подданных лучше, по крайней мере, интереснее.
39
Я теперь ужинаю вместе со своими восемнадцатью старшими и средними командирами за длинным дубовым столом, изготовленным по моему проекту. Моя армия состоит из десяти фаланг копьеносцев под командованием Нумушды, четырех сотен лучников под командованием Тиемахта, двадцати колесниц с экипажами по три человека — возничий и два метателя дротиков — в каждой под командованием Угмена и саперной ротой под командованием Лумма, в обязанности которой входит засыпка рвов и сооружение мостов через них, перевозка, сборка и применение больших таранов. Каждый солдат получил по участку земли. До нового урожая я продолжаю выплачивать им такое же жалованье, как было раньше, благо в моем распоряжении бывшие храмовые амбары, наполненные зерном, но потом перейдут на свои хлеба в прямом смысле слова.
Слуги подают нам кушанья и наливает вино и пиво. Кухня у шумеров незамысловатая. Основу ее составляют печеные на углях мясо и рыба, речная и морская, замаринованные перед приготовлением в вине, пиве, масле, уксусе с травами и специями. Иногда травы засовывают и внутрь рыбы, что после запекания придает ей неповторимый вкус. К мясу подают пресные лепешки и кашу, ячменную или гороховую, сдобренную чесноком, луком и специями. Чеснока и специй употребляют очень много, благодаря чему в жарком климате редко страдают желудочно-кишечными заболеваниями. Мягкий сыр подают вместе со сладкой выпечкой из теста с финиковой патокой. Финики, изюм, курага, сушеный инжир и моченые в морской воде фрукты — обязательный десерт круглый год, а в сезон к ним добавляются свежие фрукты и ягоды, в том числе арбузы и дыни. Кстати, дыни и виноград здесь хранят до ранней весны, подвешивая на сухих плетях в специальных помещениях так, чтобы ничего не касались, иначе начинают гнить.
Перед тем, как блюдо или напиток подается мне и моим гостям, его пробуют мои рабы. Шумеры умеют изготавливать яды. Используют их в основном для убиения тех, кто решает сопровождать покойника в подземный мир. Некоторые жены, слуги и рабы по собственному желанию выпивают чашу с ядом, чтобы не расставаться с умершим, служить ему и дальше. Они искренне уверены, что после смерти всё будет точно так же, только в менее уютном месте. Распоряжаются ядами жрецы, у которых много поводов отправить и меня в подземный мир, поэтому я и предпринял эти меры предосторожности.
— Не бойся, ты вряд ли умрешь от яда, — утешил я Шешкаллу, который проверял подаваемую мне пищу. — Отравителям нужен я, а не ты. Они знают, что, если ты умрешь, я перевешаю всех жрецов, поэтому и не будут это делать.
Не уверен, что жрецы знали, что я с ними сделаю за попытку отравить, но Шешкалла рассказал другим рабам, а те своим знакомым — и послание достигло нужных ушей, судя по тому, что пока все живы.
Помня, что лучший способ защиты — нападение, я однажды как бы невзначай встретился со жрецом Эмешой, помощником Гунгунума. После неудачных переговоров с энси Уммы жрец в общении со мной подрастерял самоуверенность и презрение, но, судя по тому, как старался не встретиться со мной взглядом, вынашивает план мести и знает, что ждать этого осталось не долго.
— Верховным жрецам очень не понравились введенные мной перемены? — спросил я в лоб.
— Мы привыкли починяться богам и их наместникам, а не обсуждать их действия, — покорно молвил он.
— Если бы ты честно сказал, что не понравились, я бы подумал, что ругать ругают, но не замышляют ничего опасного, — сказал я, улыбнувшись.
— Что опасное мы, поклявшиеся не брать в руки оружие, можем замышлять?! — почти с искренним удивлением воскликнул Эмеша.
— Умные люди никогда не делают грязную работу сами, для этого хватает дураков, — поделился я житейским опытом, после чего сменил тему разговора: — Почему такой умный человек до сих пор не верховный жрец?