Шумеры

Сурская Людмила

Он оторопело проводил глазами клещеногого.

— Дьявольщина. Но тогда ты могла запросто принудить меня любить тебя, почему не воспользовалась этим.

— Могла, но я шумерка, где силу имеет только любовь. Любовь и ничто другое.

Он, с недоверием поглядывая на пол, мол, не ползает ли там ещё что-нибудь, сам полез и потянул её из ванной.

— Давай заканчиваем купание и на выход. Как всё сложно и серьёзно в вашем таборе. Поворачивайся, конфетка, я тебя заверну в простыню. А теперь поехали баиньки.

Она спала, крепко обняв его за шею, полулежа на груди, с закинутой на его

ноги своей точёной ножкой. Погладив её по спине и спустившись по изгибу к тут же, втянувшему его пальцы в себя, бедру, он был счастлив. Утро. Пора делать подъём. «Так жаль её будить, но по-другому не отцепить пальчики от себя».

— Лю, проснись. Малышка, я опоздаю.

— Не хочу.

— Лю, отпусти…

Отчаявшись, он прошёлся горячей рукой по её расслабленному телу. Мурлыкая она лениво пошевелилась, открыла глаза и потянулась к его губам за поцелуем. «Пропала работа», — мелькнула мысль в полусонной голове…

Собирался на одной ноге. Мечась между ванной, кухней и спальней, он пытался всё успеть.

— Ты заразила меня своим прыганьем на одной ноге. До тебя я всё успевал, — почмокал он её в щёки, нос, губы и всему, что подворачивалось во время этой процедуры под них.

— Ты бяка, бросаешь меня. — Тянулась она к нему, пытаясь поймать за шею и притянув к себе попользоваться ещё.

— Всё, всё. Я побежал. Приедешь в офис, позвонишь. Что случилось? — забеспокоился он, усмотрев неладное в том, как сползла с её лица улыбка и она села в кровати, серее тучи, натянув на себя одеяло.

— Я боюсь.

— Ну? — присел он рядом.

— Ни хочу ничего. Ни платья, ни свадьбы. Понимаешь, я забыла… Всё уже было и чем это кончилось…

— То было давно и неправда. Над нами свела свой шатёр, напоив дурманом любви, черёмуха. Полежи, успокойся. В загс поедем на одной машине. Ведь у нас уже одна судьба на двоих. И потом нас благословила сама жизнь, подарив ребёнка.

— Прости. Не спеши только на дороге. Я ни хочу тебя терять. Я не могу тебя терять. Страшно хочу прожить хоть одну земную жизнь счастливой.

— Не потеряешь. Не бери всякую чепуху в голову. Всё будет как надо. Над тобой и надо мной развела крылья защиты судьба ещё с тех пор, как наши тропинки пересеклись в сквере, а может и раньше, когда отец, вытащив меня из Европы, уговорил заняться компанией. А ты, несмотря на дуремара начальника, не спешила менять место работы. Нас подталкивали друг к другу. Так что зачем им мешать нашему счастью. Выбирай платье и не сомневайся. Я путёвку на путешествие вчера уже заказал… Ну, всё, я побежал. Хозяйничай тут. Не хандри.

Чтоб отогнать страшные мысли, она после его ухода поднялась, приняв душ, спустилась вниз, на кухню. Позавтракала, но страх не отпускал. «Что за чертовщина, ведь Эдик прав, плохому к ним, нет доступа. Они уже единое целое. Их охраняют силы земли, неба и мудрость жрецов. Под такой тройной защитой никаким силам не под силу её сломать». Раздумья нарушил звонок Тины Леонидовны, предупреждающей её, чтоб была готова и та уже на подъезде.

Немного отпустило в салоне. Тревоги оказались напрасными. Будущая свекровь не настаивала на своём вкусе, давая девушке самой выбрать наряд. За раз справились с задачей. Приобрели всё, что требовалось невесте. Будущая

свекровь оказалась не такой занудной и противной, как это показалось с самого начала знакомства. Тина, завезя её в офис, увезла все кружева к себе, чтоб до свадьбы жених не видел свадебного наряда. Люда хотела перед свадьбой провести ночь в своей квартирке, но после страшного видения утром белого платья с алыми пятнами крови, она решила ни рисковать и выехать вместе с ним, в одной машине и из его дома. Вот свекровь и привезёт всё это великолепие перед днём свадьбы к сыну в дом. А пока повесит всё это в её спальне. Напоминая ей её молодость. Не успела Люда, вернувшись в офис занять место за рабочим столом, а девчонки подсунуться с вопросами, как позвонил Эд, интересуясь о её настроении и результатах поездки. Понимая, что все навострили ушки, она по привычке уронила карандаш на пол и полезла под стол. Женщины дружно и не сговариваясь, подвинулись к краю стола и наклонили головы. Так лучше слышно.

— Милый, мы всё купили и Тина Леонидовна, увезла наряд невесты с собой.

— Почему с собой и что за свист и щёлканье в трубке? — удивился он таким зигзагам.

— Во-первых, жениху не положено видеть наряд невесты до свадьбы…

— А второе, ты опять сидишь под столом и сипишь в трубку, так?

— Ты угадал. Мне неудобно говорить.

В трубке сердито загудело.

— Вот матрёшка. Сейчас я приду и поговорим.

— Эд, не надо, — пыталась она дошептаться в отключившуюся трубку.

Люда еле успела выбраться из-под стола, а подслушивающий народ принять рабочую стойку, как в кабинет влетел своей быстрой уверенной походкой генеральный. Отдел дружно нырнул в работу. Наклонившись над ней и припечатав поцелуем прядку волос на виске, он шепнул во вспыхнувшее ушко.

— Малыш, я сейчас забираю тебя с собой, и ты идёшь, не сопротивляясь со мной в кабинет, где мы спокойно и поговорим.

— Но, — попробовала возразить она, пытаясь сказать, что до обеда она и так прогуляла.

— Никаких «но», а то унесу на руках, — поймал губами мочку порозовевшего ушка он. — Кому какое, собственно, до нас дело?

Вообще-то дело у трудового коллектива были все тянули шеи не сговариваясь в одну сторону. Кто больше поймает.

Он, легко касаясь, обнимал её за талию, открывая дверь и пропуская вперёд. Она знала, отдел, якобы поглощённый работой, внимательно наблюдал, и поэтому шла, не совершая лишних движений.

По коридору до приёмной их провожало несколько пар заинтересованных глаз. Она с облегчением дождалась хлопнувшей за её спиной двери кабинета.

— С чего ты прискакал, только не рассказывай, что тебе невтерпёж было узнать фасон моего свадебного платья, — повернулась она к нему торопливо запирающему дверь своего кабинета на ключ.

— Я соскучился. Ты утром распалила и прогнала, это не… — Не докончив, он поймал её губы.

— В отделе страшно, что думают сейчас про нас…,- пыталась вывернуться она.

— Тогда придётся не разочаровать их. — Ухмыльнулся он, переходя на мурлыканье. — Малыш, у нас сегодня честный повод обсудить рюши и розочки на твоём наряде, длину перчаток и фасон фаты. К тому же на тебе нет одёжки, как на капусте, значит, мы быстро справимся. Ведь так?