Шумеры
Шрифт:
— Ну, да. Особенно, если считать, что нашедшие его змеи стоят у нас в штате на довольствии.
— Забудьте вы все про них, спасибо и до свидания. Ах, да… Вещи мне верните.
Пока она собирала у ребят свои перчатки и розданное им всё остальное, Эдик забрал у мёртвого охранника свой телефон и бумажник. Сняв с вешалки пальто и обняв жену, обещал Косте рассказать всё завтра, когда тот соизволит приехать к нему. Семёнович, постоянно озираясь, проводил до машины. Они, помахав ему ручкой, поехали. Не обращая внимания на водителя оперативников, обнимая жену, Эд спрашивал:
— Малыш, ты как, не очень расстроилась. С ребёнком всё в порядке?
— Нормально. Это потому, что не успела испугаться и быстро сообразила, что делать. Пришлось воспользоваться помощью моих подданных. — Прошептала она.
— По тому, что бормотали оперативники, их тут наползло не мало, как я понял?
— Поболтают и забудут.
Он проверил на месте ли челюсть и глаза, и только после этого припав к её щеке, спросил:
— Почему ничего не спрашиваешь?
— Пытаюсь разобраться сама, — немного холоднее чем бы ему хотелось, отрезала она.
— Рассказать? — сделал он попытку прорваться через этот холод к ней.
Но она, смотря мимо него, лишь сказала:
— Поговорим позже. Теперь это не к спеху.
Больше он не лез с объяснениями, ждал. Раз должна разобраться сама, пусть разбирается.
Заехав в офис, переодеться и пересев на свою машину, так же молча покатили на званый ужин. За столом ничего не изменилось. Отец нервничал, но при Тине не стал ни о чём спрашивать, но позже, подтолкнув сына в свой кабинет, он потребовал объяснений.
— Объяснись…
— Что ты хочешь услышать? — прикинулся не понятливым тот.
— Сын, не темни, рассказывай.
Отец, достал сигару и закурил. Эд, засунув руки в карманы, прошёл к окну. Постояв в бестолковом рассматривании картины окна, принялся рассказывать:
— Я сам ни черта не понял. Всё было чисто. Проверили, перепроверили, и я этого парня давно знаю. Всё всегда было надёжно. У него хорошее предложение было. Решили встретиться обсудить. Он страх, как любит сауну. Естественно, будет пиво. Поехал на служебной. Там отпустил её, решив вызвать позже или вернуться на такси. Место надёжное и пользовались им не считанное число раз. Взяли обоих, когда выходили. Что это было и с чем связано на ум не возьму и где теперь швед тоже.
Отец выдохнул душистым дымом.
— Боюсь, его уже нет в живых. Им просто воспользовались, и обречён он был заранее. Проверили, из отеля он срочно выбыл и завис. Это точнюсенько труп. Кому ж ты так нужен? Что и даже догадок нет?
— Ничего, — развёл он руками.
— Ну, ладно, органы разберутся. Вон, как тебя они быстро нашли. Как хоть это было?
Эд ухмыльнулся.
— Открыл глаза, смотрю мужики в форме МЧС надо мной. Один кляп тянет, второй путы режет. Спрашивать ничего не стал, к вам торопился. Завтра приедут показания брать, расскажут. Чего гнать-то.
Тот в полном с ним согласии закивал:
— Всё хорошо, что хорошо кончается. Во всём этом много не понятного.
— В смысле? — встал как вкопанный Эд.
Отец ответил кому-то по звонку телефона, стряхнул пепел и повернулся к нему.
— Выкуп не просили. Тогда зачем похищали. Тебя опять же не тронули. Значит, нужен был живой и невредимый. Воспользовались иностранцем, получается, людишки те крутились около него. Оттуда же разжились и информацией о встрече.
Эд, в задумчивости, почесал переносицу.
— Похоже ты прав. Остаётся открытым вопрос — зачем я им нужен? Жаль, охранники оба мертвы и уже ничего не скажут.
— Стрелять пришлось?
— Что-то вроде этого.
— Говоришь какими-то загадками. Ладно. Пойдём чай пить. А то мать обидится. Вчера два торта состряпала. Сама. Не доверяя кухарке. Я все глаза на них просмотрел, но не кусочка не получил. К вашему приезду берегла. Как-никак событие. Первое шевеление ребёнка. Что ты ощутил?
— Не знаю. — Смутился Эдик. — Люда говорит, что ей щекотно, когда он там елозит. А снаружи меня просто невежливо пхнули. Интересно, конечно. То был просто животик, а теперь шевелящийся.
— Ну, вот. Скоро он будет расти не по дням, а по часам. Это только первые месяцы долго тянутся, а потом, как колобок кататься будет…
33
С самого раннего утра, следователь был, как штык, у Эдуарда Алексеевича в кабинете, но ближе к истине дело не подвинулось. Личности мёртвых охранников, мальчиков с большим криминальным прошлым, привели только к их дружкам, которые сообщили, что наняты были покойные одной весьма богатой и солидной бабой. А дальше глухая стена. Какой, откуда взявшейся на их горизонте ни полсловечка. Квартира была снята тоже на одного из мёртвых охранников. «Что за дела, — натруждал голову он. — Откуда взяться такой претендующей на меня женщине?» Так в гаданиях пролетела неделя. Жена ловко делала вид, что ничего особенного не произошло, но он не видеть не мог, как она напряжена. «Что чёрт возьми происходит?!» — крутилось в его голове, но спросить он не смел. Эд весьма удивился, когда к нему пожаловала с деловыми предложениями американка, знакомая по поездке на Мальту. Он, уделив даме час, уже выпроваживал её, прощаясь в приёмной, когда туда по чистой случайности зашла Люда. Не дав даме прикоснуться к его щеке, она, метнувшись, встала между ними. Удивлённый Эд не успел открыть рот, как перед ним в колыхании ворвавшегося через открытую форточку ветра стояла разъярённая царица змей. Отмерев, первое, что он сделал, закрыл дверь из приёмной наполняющуюся змеями, в коридор. Секретарь, визжа, заскочила на стол, спасаясь от нашествия гадов.
— Лили, — громовым голосом, сказала Лю, — отойди к стене и не приближайся к нему. На этот раз ты проиграла и опоздала, он принадлежит мне. Это мой мужчина, муж и моя половина. Смирись и уйди.
— И не подумаю, — заявила высокомерно гостья.
— Эдикан, встань за мной, — приказала Лю, указав ему за свою спину увитой браслетом змеи рукой.
Заслышав имя «Лилит», тот, поняв в чём дело, оставив вопящую секретаршу в позе лягушки на столе, перешагнув через змей, встал, обняв за талию в белом вьющемся шёлке жену, за ней. Собранная на одном плече большой золотой бляшкой ткань, играла снежными волнами на ветру.
— Уходи и никогда не появляйся больше на нашем пути, в противном случае я буду жестока.
Та топнула ногой и вскинула подбородок.
— Нет. Пусть выбирает сам.
Лю не шелохнулась, но подняла руку с браслетом вверх.
— Он выбрал. Я чувствую его за собой.
— Это ты его тута поставила, пусть выберет сам, — потребовала Лилит.
Выражение лица царицы змей не изменилось, она не уступая, напомнила:
— Вот уж нет. Тогда покупала властью, чем теперь, богатством?