Шуми, тайга, шуми!
Шрифт:
Потеряв самое дорогое на свете, Сергей вначале растерялся. Правда, он ни секунды не сомневался в том, что товарищи из академии и райкома ошиблись, что надо только успокоиться всем, выяснить недоразумение, и все станет на свои места. Но до защиты диплома оставалась лишь неделя. Собрав всю волю, Сергей работал день и ночь, вытянулся, как свеча. Вернувшийся с практики Виталий помогал ему, чем мог. Диплом получился добротный — доказательный и смелый.
В день защиты Сергей рано пришел на факультет. Там было шумно. Когда он появился у доски объявлений, наступила мертвая тишина. Под стеклом висел приказ об исключении из академии студента пятого курса Ф. Я. Шипунова. Тут же Сергею передали, что его ждут в райкоме ВЛКСМ. Ничего не соображая, поехал туда.
— Не отдам билета, — сказал он сурово и прижал руку к груди. — Хоть режьте, не отдам!
В общежитии он быстро собрал чемодан — и на трамвай. Куда он исчез, никто не знал.
3. «ДАЕШЬ КЕДРОГРАД!»
Виталий Парфенов остался один. Володя Ульянов был далеко, в иркутских лесах. Неразлучные друзья Николай Новожилов и Владимир Ивахненко, получив-таки назначение на Алтай, разъехались после защиты дипломов на лето по домам. Вскоре Ивахненко сообщил с Черниговщины, что у него было прободение желудка; сейчас лежит в больнице после операции, опасность миновала, но язва, наверное, еще «даст ему жизни». Коля Новожилов писал из ГорьковскоЙ области, что намерен ехать осенью на Алтай. «И Сергей зря психовал, когда я гулял с Диной, — он думал, что я откажусь от нашего общего дела. И вот мы поженились, и Дина согласна поехать со мной, чтобы всем вместе основать в тайге Кедроград, о котором мы мечтали. Где сейчас Серега?»
А Виталий и сам не знал, где Сергей. Запросил Шипунова-отца, тот ответил, что сын не приезжал, — наверное, диплом еще пишет о кедре, потому что про кедр наука мало что знает.
Тошно, если человек один. С Виталием, правда, был неунывающий Леша Исаков, который заканчивал многотрудную подготовку к экспедиции. И хотя в академии уже никто не верил в их мечту, Виталий и Леша готовились к отъезду. Лето кончалось, и надо было спешить, чтобы зима не захватила ребят в тайге. Район работы экспедиции они наметили давно, когда еще все были вместе: Серега и Володя Ульянов, Ивахненко и Коля Новожилов, Виталий и Лешка. Прителецкий кедровый массив, о котором так много рассказывал Сергей Шипунов, должен был приютить на месяц десяток энтузиастов-кедролюбов. Что впереди? Виталия манила эта неизвестность, а тем своим спутникам, кого она страшила, говорил, что большие дела так и делаются — всегда с риском, с открытиями неведомого, с неудачами. Победа приходит только к упорным, и пусть один сорвался — другой лезет, этот упал — третий доделает…
Виталий Парфенов был уверен, что с Сергеем не может произойти ничего плохого. Скорее всего он кинулся в Москву искать правду — в министерство, в ЦК, в редакции. А конечным пунктом у Сереги всегда был Горный Алтай. Такой парень не отступится, что бы ни случилось! Но пока носителем их идеи является он, Виталий, неопытный двадцатидвухлетний студент, едва перешедший на пятый курс. И экспедиция должна состояться во что бы то ни стало!
Еще по пути на Алтай Виталий начал вести дневник своей самодеятельной студенческой экспедиции. На первой странице общей тетради он написал: «Даешь комсомольский лесхоз!»
Вот некоторые записи из дневника.
«23.08.58 года. Мы в Чое. Может, здесь будет основан Кедроград — город нашей мечты? Может, тут сказочными храмами поднимутся кедросады? Сейчас это пропыленное насквозь село и вокруг голые, уже безлесные горы.
25.08.58 года. Рано ушел в тайгу. Лазил по горам, как козел. Усталости никакой. Удивительный край! Если бы столько походить по Невскому, лежал бы неделю больной.
30.08.58 года. В зеркале не узнал себя: лицо покрыто щетиной, щеки ввалились. Мы все решили не бриться, пока не докажем, что наша мечта реальна. Завтра уходим глубже в тайгу. Приезжал какой-то товарищ из Барнаула. Влез к нам на сеновал — и остолбенел. Еще бы! Висят ружья, фотоаппараты, бинокли, весы. Под крышей — тушки всех раскрасок, шкурки мышей и бурундуков, грибы, куски горных пород. В углу — книги, тетради, банки с заспиртованными желудками. И если прибавить, что мы все сидим на корточках и копаемся во внутренностях, и запах еще прибавить, то кого хочешь сшибет с ног.
Товарищ из края сказал, что Шипунов на Алтае, здесь, в Прителецком массиве. Вот это здорово! Сказал, будто Сергей уже поцапался с директором Чойского лесхоза на лесосеке — на всю тайгу кричал, что он загубил лучший кедр. Узнаю Серегу! От радости я велел сегодня раскрыть консервы.
31.08.58 года. Кедр на лесосеках не вывезен. При исследовании оказалось, что 60 процентов деловой древесины заражено. Это рассадники грибных заболеваний.
Переходили реку. У всех высокие болотные сапоги, у меня кирзовые, к тому же дырявые. Раздумывать было некогда. Разуваюсь. Вода настолько холодная, что ноги вмиг немеют, будто их отрубили. Но торопиться нельзя, надо идти, нащупывая каждый камень на дне. Брод такой, что надо идти метров 50 навстречу течению посреди реки настолько бешеной, что волосы шевелятся на голове, если подумаешь, что можно поскользнуться. На скользких камнях уже не встанешь, пока не выбросит где-нибудь на тихом месте. На берегу я долго оттирал ноги.
2.09.58. Попал в ужасное положение. Продуктов явно не хватит. Урезаю порции. Один из наших ребят работает по возобновлению кедра. Это исключительно важная для нас тема.
3.09.58. Начал, наконец, свою основную работу — учет птиц по типам леса в зависимости от вертикальной зональности. В комсомольском лесхозе это очень пригодится, так как даст научные основы для отстрела дичи. Леша с двумя ребятами пошел на солонцы прошуровать сеноставок, запасы сена этих зверьков надо учесть при планировании в комплексном лесхозе маральника.
9.09.58. Сегодня утром пили один кофе. На ужин кофе и сухари. Вчера у всех болела голова: мы слишком круто заварили чай баданом.
11.09.58. В тайге сейчас работать тяжело. Туман, оседающий на траву и кусты, не высыхает, и мы весь день мокрые. С гор видна наша избушка в долине — махонькая, как посылка из дому.
Сегодня была каша и жареные грибы Poliporus betulinus которых я никогда не ел и не думал, что их можно есть.
12.09.58. Продуктов очень мало. Будем варить два раза в день. Утром — лишь чай. Весь день — на подножном корму, главным образом на орехах. Шишек сейчас под кедрами очень много после вчерашнего сильного ветра. Пошлю Лешу в поселок продавать дробь, у нас ее еще порядочно. Сколько здесь пропадает добра! Кедрового ореха, ягод, маральего корня, бадана! Белки надо стрелять больше, много ее погибает. Соболя недобивают, поэтому он уничтожает тьму глухаря. А норка вообще обнаглела: съела в реках всю рыбу и лезет сейчас в горы ощипывать рябчиков. Почему здесь никто не регулирует природные богатства? Просто сердце обливается кровью.
Мы поведем свое хозяйство на научных основах, в наш Кедроград будут люди ездить за опытом со всей Сибири.
Исключительно мало времени. Ребята похудели, нет уже той бодрости и задора. Но работают все от зари до зари прежними темпами. Тяжело, но мы ехали сюда не отдыхать. Где сейчас Сергей?
13.09.58. Сегодня ночью моя постель из пихтовых лап вспыхнула, как факел. Хорошо, что голова была прикрыта ватником, а то бы от волос остался один пепел. Были погорельцы и кроме меня. Потом все забылись, а когда проснулись, то в глаза ударил странный белый свет. Под утро, оказывается, выпал снег. Заснули почти летом, а проснулись зимой. На высоте 1 400 метров, где мы сейчас, такое бывает. Надо выбираться.
15.09.58. Покидаем тайгу. Каждый должен нести по огромному рюкзаку. Кроме того, у нас мешок с семенами, берестой, гербарием и ящик килограммов в 25, в котором поместились 40 белок, 5 сеноставок, 2 бурундука, 1 соболь, 1 полевая мышь и 43 тушки птиц. Спорили из-за мешка. Я тогда взвалил его на себя и пошел. Меня долго не могли догнать, а когда догнали, только и сказали:
— Ну, ты даешь!
Я был весь мокрый.
16.09.58. Вышли к поселку, наняли машину. Когда я уже приготовился махнуть в кузов, подошел лесник и говорит: