Шумиха! Катящиеся бутлеги
Шрифт:
— В другие разы у них были черные маски и мантии, цилиндры и трости, в общем, на их счету больше восьмидесяти случаев ограблений и краж в самых разных нарядах.
— Простите, но… почему их до сих пор не поймали?
Вопрос дерзкий, но не спросить Эдвард не мог.
— Э-э… Как бы объяснить… Учитывая специфику украденных вещей… До недавнего времени Бюро ими не занималось… Э-э… В первый раз, если я правильно помню, они украли часы. Еще были шоколадки и конфеты… Входная дверь в музей и все
У Эдварда слегка испортилось настроение. Неужели Бюро готово ради таких глупостей отправлять своих агентов шататься по всей стране?
— Но случай в прошлом месяце в Нью-Джерси — это уже совсем другой уровень. Они украли наследство миллионера Дженоарда.
Эдвард впервые слышал об этом деле.
— Но в газетах об этом не было ни слова.
— Наследники были против огласки. Сказали, это станет позором для семьи.
Вот же себе на уме! Из-за таких, как они, в этом мире преступники и чувствуют себя вольготно. С другой стороны, это бы не изменилось, даже если бы все газеты кричали об ограблении. Эта мысль погасила вспышку гнева Эдварда.
— Но до этого они не привлекали вашего внимания? После стольких краж?
— Да, в последнее время все силы уходили на «Лицо со шрамом» и Лучано.
«Лицо со шрамом» — знаменитое прозвище Альфонсо Капоне.
— А-а… «Лицо со шрамом», да… Ему ведь еще тридцати не было, когда он занял свой трон, переехав в Чикаго… Сейчас ему, если не ошибаюсь, тридцать один. Кто мог подумать, что мальчишка из Бруклина за считанные годы завоюет титул «врага народа номер один»… Считай, он уже вписал себя в американскую историю.
— Давайте не будем о нем…
Капоне действительно, будучи еще очень молод, поднялся до вершины преступного мира. В определенном смысле стоило отдать должное его талантам и усердию. Но лично Эдварду была противна сама идея хоть за что-то хвалить преступников.
— М-м… Учитывая, что наше правительство и прочие власть имущие предпочитают «не замечать существования мафии как таковой»… Для них даже Капоне — так, мелкий хулиган… А нам, жалким трудягам, как всегда приходится отдуваться… А-а… Сил никаких нет, — горько усмехнулся Билл.
— Билл… Ты что-то разговорился. Услышь тебя сейчас кто-то из этих власть имущих, и конец всей твоей жизни, — укорил критикующего начальство напарника Дональд.
— О… Боюсь, боюсь. Вот только сам факт необходимости бояться начальства больше Капоне наводит на определенные мысли…
Дональд едва заметно усмехнулся, затем поморщился и вновь обратился к Эдварду.
— Но, положим, не мы одни у Капоне во врагах. Ваша нью-йоркская мафия от него тоже явно не в восторге… Слишком многих он убил.
Это правда. Многие крупные мафиозные группировки Нью-Йорка осуждали методы Капоне. Даже пошли разговоры
Вдруг в памяти Эдварда всплыло лицо Фиро. Юнец, готовившийся стать одним из руководителей своей «семьи». Может, и он такой же, и тоже, как Капоне, со временем возглавит теневой Нью-Йорк?
Нет, я этого не допущу. Я упеку его в тюрьму раньше. Уничтожу клан Мартиджо. Он ведь еще так молод… его еще можно направить на путь исправления.
В этом случае я чем угодно готов ему помочь.
— А-а… Но вернемся к этим грабителям… — вырвал Эдварда из пучин размышлений голос агента.
Сейчас перед его глазами не босс мафии Капоне и не член мелкой группировки вроде клана Мартиджо, а странная забинтованная парочка.
Эдвард тяжело вздохнул. Настроение все ухудшалось.
— Фу-у… Наконец-то боль утихла, — потирая синяк на руке, с облегчением выдохнул Айзек.
— Наконец-то утихла! — согласилась Мирия, хотя, разумеется, никак не могла чувствовать его боль.
Чудом практически не пострадавшая после наезда автомобиля парочка грабителей шла по Бродвею с японским кабуто и маской в руках. Прохожие, все как один считая их актерами какого-нибудь мюзикла, внимания на них не заостряли.
— Но та тачка, это же надо, наехать и деру дать! Увижу вновь — такое устрою!
— Еще как устроим!
— Хрясь!
— Но так же руку сломать недолго? — в кои-то веки здраво подметила Мирия, но Айзека это не смутило.
— Тогда… Хрястну по водителю!
— А как ты его из салона вытащишь?
— Тогда… плюну на машину!
— Ух ты, идеально!
В конце концов эти двое свернули в безлюдный переулок и приступили к обсуждению очередного плана.
— Ну что ж… Вот и подходит к концу наше грандиозное путешествие.
— И не говори!
— Если подумать, тот еще долгий вышел путь… Сначала мы стали похитителями времени!
— Когда украли часы, да?
— Но круче всего было это… когда мы хотели украсть целый музей!
— Хотя и поняли в итоге, что это невозможно.
— Но зато мы все-таки сделали так, чтобы больше туда никто не смог зайти… Мы украли вход!
— Та дверь была нашей самой тяжелой добычей!
Этим двоим уже ничем не поможешь. И их безумные диалоги, похоже, шли от всей души. Или же это был своего рода транс, разновидность эскапизма — в их случае это происходило так естественно, что нельзя было утверждать наверняка.