Шумиха! Катящиеся бутлеги
Шрифт:
— Но сегодня для меня особый день, и настроение у меня превосходное. Считай, тебе повезло, что попросил милостыню именно у меня.
После недолгой паузы попрошайка расплылся в счастливой улыбке:
— О-о, о-о-о, спасибо огромное, мистер! Я до конца жизни не забуду вашей доброты!
— Обойдусь как-нибудь. Бери давай, — поторопил оборванца юноша, поднося к его раскрытой ладони монету.
— Да пошлет Господь вам счастье за это!
— Говорю же, хватит ударяться в религию, когда тебе это выгодно…
— Вспомнил! Я же
— Они у тебя наверняка уже завяли.
— Что вы, что вы! Уверен, Господь сохранил их свежими и прекрасными…
Не переставая улыбаться, попрошайка заглянул в пакет. И тут…
Случилась трагедия.
Маленькая, но беспощадная трагедия для верхней стенки одного бедного бумажного пакета.
Из него, безжалостно разрывая тонкую преграду, вылетел тускло поблескивающий нож Боуи.
Бородач-попрошайка что-то кричит. Так и не снимая с лица улыбки.
Возбуждение не дает оборваться этому нечленораздельному вою…
Пока его не сменяет вопль боли и удивления.
— Га-а-а-агха-а… А-а!
Нож еще только летел к животу юноши, когда тот ловко отвел держащую его руку, одновременно слегка развернувшись корпусом. Лезвие рассекло воздух, не задев и бока. А в следующий миг юноша схватил запястье бородача и вывернул ему руку за спину.
На все про все ушли считанные мгновения. Попрошайка только и успел, что повысить голос до визга.
— Вот так.
Мужчина ощутил, как его сгибает непреодолимая сила.
Нож со звоном упал на брусчатку, но юноша не обратил на это внимания.
Суставы вывернутой руки попрошайки отчетливо захрустели.
Но он заглушил этот звук своим же воплем.
— Уа… Уа-а-а-а-а-а-а! А-а, а, нет, не-е-е-ет, не на-а-ада-а-а-а-а-а!..
Убедившись, что напавший на него оборванец от боли ничего не соображает, юноша с силой пихнул его навстречу темно-красной кирпичной стене. Мужчина с глухим стуком бухнулся на колени, затем медленно повалился на землю и с протяжным стоном тяжело перевернулся на живот.
Присматривая за ним краем глаза, юноша собрал выпавшие из кошелька во время короткого столкновения монеты.
Затем подошел к неподвижному оборванцу…
— Вставай… Ну.
Колеблясь, тот все-таки взялся за протянутую руку, и юноша рывком поднял мужчину раза в два больше него самого, и толкнул его к стене.
— Зря ты обратился ко мне от имени Господа… К великому для тебя сожалению, я не из тех, кто подставляет вторую щеку, и не позволю себя пырнуть.
Попрошайка, тяжело дыша, молча проглотил насмешку, только глаза его бегали из стороны в сторону. Наверняка искал пути спасения.
— Бежать собрался? Не торопись ты так.
Юноша вытянул перед собой ладонь с собранными монетами. Оборванец изумленно вытаращился.
—
Юноша крепко сжал монеты в кулак.
— Вот и прими с благодарностью!..
Нельзя сказать, чтобы он сильно размахнулся. Тем не менее, силы удара его кулака хватило, чтобы выбить попрошайке передние зубы.
К боли во рту прибавилась боль в затылке, когда мужчина стукнулся им о кирпичную стену. Даже закричать не получилось… Шурх, — попрошайка заскользил спиной по стене и мешком повалился на землю.
В этот раз, похоже, он по-настоящему потерял сознание, потому что перевернуться больше не пытался.
Юноша медленно разжал кулак. Из него на окровавленное лицо мужчины западали монеты. Несколько угодило в приоткрытый рот. Звон ударяющегося о землю металла поглотила тяжелая атмосфера безлюдного переулка.
— М?
Посмотрев вбок, юноша заметил выроненный попрошайкой нож. Стандартная модель, не представляющая особой ценности.
«Выбросить его, что ли, в реку…»
Он быстро обернулся и убедился, что мужчина был действительно без сознания, но на всякий случай все-таки решил избавиться от оружия.
Но в миг, когда он потянулся за тускло поблескивающим дешевым ножом, его остановил резкий окрик.
— Фиро Проченцо! Руку убери!
Так и не дотронувшись до ножа, юноша… Фиро медленно отвел руку и посмотрел туда, откуда раздался голос, — в сторону залитого светом проспекта.
В нем темнел силуэт молодого, лет двадцати пяти, человека в черном пальто до колен, надетого поверх коричневого костюма.
— Еще не хватало, чтобы всякие тут улики лапали…
Не отводя от Фиро неприветливого взгляда, мужчина осторожно взял нож рукой в белой перчатке.
— Эдвард… Ты что тут делаешь?
— Ты мне тут не тыкай. Имей хоть каплю уважения к старшим… пацан. И вообще, если уж на то пошло, «младший инспектор Эдвард».
Мужчина в черном пальто… младший инспектор Эдвард Ной с надменной улыбкой неторопливо поднял правую руку.
В ту же секунду из-за его спины показались несколько мужчин… и принялись деловито «изымать улики»: порванный бумажный пакет, рассыпанные монеты, так и не пришедшего в себя глупца-попрошайку. На Фиро они даже не смотрели. Для этих верзил, а они все были на голову выше юноши, его будто не существовало.
— Эй-эй, смотрите, на пацана не наступите, а то еще раздавите ненароком.
Пропустив мимо ушей несмешную шутку начальства, мужчины молча продолжали выполнять свою работу.
— Эх, скучные вы.
— Объясни, наконец, Эд… Объясните, наконец, Эдвард, в чем дело. А то я чувствую себя идиотом, — не выдержав затянувшегося молчания, тихо попросил Фиро.
Мужчины, собрав все необходимые улики, также деловито удалились. Если что-то и напоминало о случившемся в подворотне, то лишь оставшиеся после попрошайки несколько капель крови на земле.