Шумный двор
Шрифт:
Ребята сидели на своей старой, изрезанной перочинными ножами скамейке. От бесплодных споров и ожидания они устали, приуныли. Не поднимаясь с места, Василек потихоньку долбил в земле дырку ломом, Лешка подбрасывал вверх пятачок и, не загадывая, просто так, ловил — орел или решка. Саша в задумчивости чертил палочкой какие-то квадраты на земле. Володька-философ подпирал костлявым кулаком подбородок. Он шевельнул большим пальцем, вылезшим из порванного сандалия, и сказал:
— Классический пример трепалогии. Речи, обещания, а как до дела…
— Да
Лешка поймал монету, положил в карман.
— У моего отца работа срочная, объект какой-то сдают. Второе воскресенье на стройке.
Володька в усмешке скривил губы.
— А то что, пришел бы?
— А думаешь — нет! — с неожиданной злостью обернулся к нему Лешка и сам смутился своей горячности. Вынул монету, но не стал ее крутить. Конечно, поручиться за отца он не может. Но только нечего этому длинному Философу подсмеиваться. Не знает, а смеется… А с отцом что-то непонятное творится. Дома не ругается, не шумит и — сколько уж дней прошло — не выпивает. С Лешкой обо всем разговаривает, даже обещал на рыбалку съездить с ним.
— Ну, а чего представителей девятнадцатого века не видно? — не унимался Володька. — Такую речь Коськин дед закатил, а сам дома отсиживается!
— Хотите, сбегаю к нему? — предложил Василек.
Вчера Василька выбрали заместителем председателя СПШ, и потому он особенно переживал, что вот уже почти целый час сидят они, переругиваются, а дело стоит.
— Не надо никуда ходить, — поморщился Саша. — Это же дело добровольное. Помогут — спасибо. А нет — значит, нет. И рано еще. Вот мой отец в третьем часу ночи с дежурства пришел. Так что, должен теперь вскакивать чуть свет и бежать сюда? Давайте все-таки окончательно решим — с чего будем начинать.
Легко сказать — решим! Уж решали, решали, а что толку? Доламывать стены? А куда кирпич девать? Целые горы битого кирпича будут. Саша предлагал на месте волейбольной и баскетбольной площадок вырыть дренажные канавы и заполнить их кирпичом. Чтоб дождевая вода туда стекала. А Лешка считал, что и без канав можно обойтись. И так земляных работ хоть отбавляй — бугры сравнивать, ямы засыпать. Василек же доказывал другое: прежде всего надо начертить общий план двора. Большим знатоком строительного дела Василек себя не считал, но все же был уверен, что разбирается в этом лучше ребят. В прошлом году его двоюродный дядя окончил архитектурный институт, а Василек, бывая у него в гостях, перевидал множество всяких чертежей.
Володька, слушая Василька, лишь скорчил презрительную гримасу.
— Подумаешь, стройка! План реконструкции Москвы! Самое главное — это символ! Ясно? То есть мачта с флагом!
Насчет мачты никто не возражал. Это здорово — мачта с флагом! Сразу будет видно: пионерская стройка.
— А где ты возьмешь ее — мачту? — сказал Лешка. — Для нее труба нужна. Сто раз металлолом
Да-а, вот и попробуй начинай работу!..
К ребятам на зеленом велике лихо подкатил Буратино.
— Физкульт-привет! — Сенька ловко спрыгнул с седла и насмешливо добавил: — Картина! Могучий штаб заседает! — Потом схватил железный лом и, краснея от натуги, выжал его раз, другой…
Может, и еще бы выжал, да тут подошел Гриша Коркин.
— Что, — засмеялся он, — не получается из тебя Жаботинский! А ну-ка, дай.
Здоровый парень Гриша. Двенадцать раз поднял правой рукой тяжелый лом.
Буратино наморщил острый нос и зевнул.
— Детские забавы? Ты на это полюбуйся! — И он три раза выжал «пистолет». — Что, съел! Чемпион! Еще буквы нашил — СССР! А я и четыре раза могу. — Сенька вскочил в седло. — Физкульт-привет! Поехал купаться!
Лешка с удивлением смотрел ему вслед.
— Ишь, тренируется. Видно, здорово его тогда заело. — Потом, взглянув на ослепительное солнце, подумал вслух: — Может, и нам на реку махнуть?
— Ну, в такую даль еще тащиться, — поспешно сказал Василек. Добираться до реки и в самом деле было не близко. Но не это пугало Василька. Он боялся, а вдруг ребята и правда отправятся на реку. А площадка? — Лучше к вечеру сходим, — добавил Василек. — И вода будет теплей…
Но сходить искупаться им так и не удалось. Только зеленый велик Буратино скрылся за углом — в подъезде показались Герман Ильич и Петр Григорьевич.
— Смотрите-ка! — воскликнул Василек. — Шефы! К нам идут.
Герман Ильич, любивший шутку, отдал, как настоящий пионер, салют и отрапортовал:
— Прибыл в ваше распоряжение!
И такой бодрый, веселый был у него голос, что ребята вмиг оживились. Значит, не напрасно произносились речи, не забыты обещания. Интересно, а что они посоветуют?
Ничего нового шефы не посоветовали. И предложение Василька одобрили, и засыпку кирпичом канав, и согласились, что пионерская площадка без мачты с флагом — не площадка. Вроде ничего нового, только слушали и поддакивали. И все же от унылого настроения ребят не осталось и следа. А тут еще Герман Ильич то и дело восхищенно причмокивал губами:
— Григорьич! Слышишь, а? Планы-то! — А потом, покрутив ус, он сказал: — Насчет мачты я вам, ребятки, попробую помочь. Дворник у меня в соседнем домоуправлении знакомый. Хозяйственный человек! Знаю, что припрятаны у него старые водопроводные трубы. Уж для такого дела как-нибудь выклянчу.
Ребята совсем воспрянули духом. Длинный Володька вызвался сопровождать Германа Ильича — помочь нести трубы, но старик отказался: пойдет один, дело деликатное, сначала договориться надо. А им нечего терять даром времени — пусть начинают рыть яму.
Правильно, хватит разговоров! За дело!
Место для мачты не пришлось долго искать. Вон там, возле акаций, — самое подходящее.
Приятное это чувство: вот так, на виду у всех, вынуть первую лопату земли. Первая лопата! Начало стройки!