Шурави, или Моя война
Шрифт:
– Как же вы так, без бронежилета? – удивленно спросил Абрамов Марченко. – Разве можно так рисковать?
– Может, ты и прав, Виктор, но там бронежилет не спасал, ведь огонь велся буквально в упор. Бронежилет, это символика, серьезное оружие он не держит. Пистолетный, осколочный вариант, еще да, а вот автомат прошивает его, словно тряпку. Да и каски наши оказались довольно слабой защитой от пуль и осколков. Автоматные пули делали из них
Он затушил сигарету и потянулся за новой сигаретой. Виктор автоматически последовал его примеру.
– Так вот, представь себе, мы у здания, они – внутри, а по зданию и окнам все бьют и бьют «Шилки», не давая ни нам, ни им поднять головы. В какой-то момент мне показалось, что наша атака захлебнулась, так как не было никакого продвижения вперед. Еще минута и нам пришлось бы отходить от дворца, но этого не произошло.
Я находился в комнате и, прижавшись к стене, пытался перезарядить автомат. Пересмотрев все магазины, я понял, что у меня кончились патроны. Что мне делать дальше без боеприпасов, я не знал. Вдруг рядом со мной раздался сильный взрыв. Дверь комнаты вынесло из проема, и она, набирая скорость, полетела в мою сторону, пролетев буквально в полуметре надо мной, с силой ударив в стену. Я приподнялся с пола и пополз обратно к окну. Напротив окна стояла БМП и вела огонь по казарме, из которой стреляли афганцы.
Снова раздался сильный взрыв, от которого у меня заложило уши. Вокруг завизжали осколки. Я мгновенно сообразил, что в БМП попала граната. Машина, словно живая, вздрогнула и окуталась черным смрадным дымом, как черной траурной вуалью, и загорелась. Под прикрытием огня и дыма, я выпрыгнул из окна на улицу. Рядом лежал раненый боец. Осколками брони ему ранило обе ноги. Я достал пакет и попытался перетянуть их бинтом, как жгутом.
– Иди, – прохрипел он, – я сам все сделаю. Оставь индивидуальный пакет и иди.
Я сунул ему пакет, забрал магазины с патронами и гранаты.
– Оставь мне одну, так, на всякий случай.
Я положил около него гранату и снова впрыгнул в окно. «Шилки» по-прежнему били по Тадж-Беку, однако снаряды не причиняли зданию существенных повреждений. Вокруг творилось такое, что трудно даже сейчас передать тебе. Численность штурмовых групп таяла на глазах, число раненых стремительно росло с каждой минутой боя.
Я швырнул две гранаты в коридор, по которому пробежали несколько солдат Афганской армии. После разрывов я выскочил в коридор и веером выпустил длинную очередь. В дальнем
«Где же этот узел связи?» – подумал я, швыряя гранаты в приоткрытые двери помещений.
Иногда мне отвечали автоматным огнем, и я снова бросал туда гранаты, которые подбирал в коридоре у убитых афганцев. Неожиданно за поворотом коридора я увидел двух своих бойцов, с белыми повязками на левом рукаве. Оказывается, они проникли в здание через другое окно. Они хотели прорваться на второй этаж здания, но я их остановил.
– Мужики, давай за мной! – приказал я им. – Нам сейчас налево. Где-то здесь узел телефонной связи, который нужно уничтожить.
В вестибюле, кроме нас троих, никого не было. Во дворце шел бой, который гремел уже и на втором этаже. Пробежав по коридору метров десять, мы остановились. Перед нами была приоткрытая дверь, за которой горел электрический свет. Я пошарил по ремню и, нащупав рифленую поверхность гранаты, взял ее в руки. Выдернув чеку, швырнул гранату в помещение. Раздался сильный взрыв, дверь выбило, и она с шумом ударилась в стену…
Командир снова замолчал. Сделав небольшую паузу, он продолжил:
– Услышав громкий стон, я оглянулся назад и увидел, как один из бойцов упал на пол. Я бросился к нему, чтобы оказать посильную помощь. Однако, тут раздался взрыв. Перед глазами поплыли радужные круги. Сколько я был без сознания, сказать не могу. Очнулся оттого, что кто-то тащил меня за ногу. Открыв глаза, увидел, что это, тот третий боец, который был с нами.
Заметив, что я пришел в себя, он отпустил меня. Мы укрылись с ним в одной из комнат. Отдышавшись, выглянули в коридор. Послышалась чья-то команда, мы выскочили из комнаты и бросились вперед. Бежавший рядом со мной боец вдруг ойкнул и повалился на пол. Пуля попала ему в грудь и, прошив, словно игла, вышла со стороны спины. Я подхватил его под руки и затащил в одну из комнат.
– Где у тебя индивидуальный пакет? – спросил я его.
Боец промолчал. Судя по всему, он потерял сознание. Оставив его в комнате, я снова вышел в коридор. Накануне штурма кто-то из командиров групп спецназа спросил у вышестоящих руководителей, проводивших инструктаж:
– Скажите, а что делать с ранеными бойцами?
Этот вопрос явно застал их врасплох. Они переглянулись между собой и один из них произнес:
– Вообще-то задачу нужно выполнять. А раненые, это потом.
Конец ознакомительного фрагмента.