Шурави, или Моя война
Шрифт:
Передавай привет сестрам и всей нашей родне. Как там мои друзья, никто еще не женился? Передай им, пусть без меня не женятся.
Целую, твой сын Виктор».
Он аккуратно вложил письмо в конверт и заклеил его. К нему подошел Павлов и поинтересовался, едет ли он в эту необычную командировку. Абрамов, молча, кивнул.
– Виктор! – обратился он к нему. – Мы с ребятами решили, что нам всем необходимо держаться вместе. Ты же сам знаешь, как к нам относятся кадровые офицеры – мы же для них «пиджаки».
– Хорошо, Вадим, я не против этого. Мне просто интересно, почему выбрали нас четверых?
– Неужели не догадался сам? Просто
Теперь мне стал понятен и вопрос Марченко, помирился ли я со своей девушкой или нет. Они с Павловым вышли из казармы и, пристроившись на лавке, закурили. Что ожидало их впереди, никто из них тогда не знал.
***
Следующие два дня прошли, словно в «угаре». Утром Абрамова вызвал к себе Марченко.
– Виктор, командир отряда рекомендовал тебе и твоим товарищам вступить в члены КПСС. Не удивляйся, это может и формальность, но так нужно.
– Товарищ командир! Насколько я знаю, что существует определенный алгоритм – как минимум два человека, которые тебя рекомендуют в члены КПСС, годовой стаж в качестве кандидата…
Марченко жестом руки прервал Абрамова.
– Здесь другая ситуация, Виктор. Один из тех, кто тебя рекомендует в партию, буду я, вторым – замполит курса. Кандидатского стажа не будет.
Он замолчал и посмотрел на Абрамова.
– Ты что молчишь, Виктор, так надо. Бери бумагу и пиши.
Через полчаса. Абрамов вышел из казармы и сел под деревом. Марченко с двумя его заявлениями о приеме в члены КПСС и с просьбой направить его добровольцем в Афганистан направился в политотдел базы. Виктор не успел докурить сигарету, как его пригласили к замполиту базы. За столом, покрытым зеленым сукном сидел: парторг базы майор Галустян, Марченко и капитан Богданов. Марченко зачитал его заявление.
– Кто у вас в семье, Абрамов, член партии? – спросил его парторг.
– Мать, товарищ майор. Она член партии с 1928 года.
– Это многое меняет, Абрамов.
Что оно именно меняет, он не понял. Виктора попросили выйти из кабинета и обождать в коридоре. Ждать пришлось недолго.
– Абрамов, – позвал его Марченко.
– Комиссия парткома базы специального назначения КГБ СССР, рассмотрев ваше заявление о приеме вас в члены КПСС, решила удовлетворить вашу просьбу. С настоящего момента, вы, Виктор Николаевич Абрамов, являетесь членом КПСС. Поздравляю вас. Членский билет получите у меня через час, – произнес парторг и крепко пожал ему руку.
Вслед за ним ему пожали руку Марченко и Богданов. Все это происходило словно во сне. Он вышел из кабинета и в дверях столкнулся с Павловым.
– Ну, как? – спросил тот Виктора.
– Вошел беспартийным, а выхожу коммунистом.
– Поздравляю, – улыбаясь, произнес Павлов и скрылся за дверью.
***
Утром отряд перебросили на военный аэродром под Термезом, где они целый день занимались погрузкой снаряжения в самолет АН–76. Загрузив тяжелую технику и боеприпасы, бойцы стали грузиться сами. Вместе с ними летели еще несколько групп военных и спецназа. Все молча, взирали друг на друга, не решаясь нарушить инструкцию, запрещающую общение. Наконец «Антошка», надрывно ревя двигателями, оторвался от взлетно-посадочной полосы и стал подниматься вверх, где разливалось голубое, словно море, небо.
Абрамов сидел рядом с Марченко и, закрыв глаза, вспоминал прежнюю жизнь, которая осталась где-то там, за бортом этого огромного самолета. Чуть покачиваясь и ровно гудя моторами, воздушный корабль уносил Виктора вместе с друзьями в неизвестность. Незаметно пересекали границу СССР: наши города и населенные пункты сверкали бисером огней, а впереди маячила темнота, от вида которой становилось как-то не по себе. Когда справа по борту самолета взошла луна, стало немного светлее. Посреди самолета черными глыбами виднелись пришвартованные БТР–70 и боевые машины пехоты
– Ребята, горы, – произнес кто-то из военных.
Внизу немыслимыми разноцветными огнями засверкали ледники и снега.
– Вот тебе и юг, – произнес все тот же голос, – снега больше, чем у нас в Мурманске.
Толкая друг друга, все прилипли к иллюминаторам. Виктор тоже не удержался от всеобщего соблазна и посмотрел.
«Вот это красота», – невольно подумал Абрамов и взглянул на дремавшего Марченко.
Никто из них тогда не знал, что пройдет всего несколько дней, и они будут проклинать эти горы самыми страшными словами. А пока, Виктор, навалившись на плечо своего командира, любовался ими. В самолете снова стало тихо. Кто-то дремал, кто-то шепотом переговаривался между собой. Прямо по курсу они заметили светлую точку, которая постепенно увеличивалась в размерах. Борт качнулся, и самолет пошел на посадку. Светящаяся точка вытянулась в полосу посадочных огней, которые стремительно понеслись навстречу транспортнику. Через мгновение шасси ударили по бетонке. Двигатели взревели, и стали резко сбрасывать обороты. Самолет, подрагивая крыльями на небольших выбоинах, резво побежал по посадочной полосе. Затормозив, свернул в сторону, освобождая место другим самолетам. Откинулся аппарель и в салон ворвались свист, рев и пронзительный ветер, от которых негде было укрыться.
Когда затих шум двигателей, все стали готовиться к выходу. Кто-то проверял боевое снаряжение, кто-то сидел в оцепенении, ожидая команды. Наконец она прозвучала, и они быстро побежали вдоль борта, и оказались на взлетно-посадочной полосе. Вокруг было темно и холодно. С гор дул холодный ветер. Стараясь не отставать от ребят, Абрамов приготовил АКС к бою. Отбежав метров сто, Виктор повернулся и с сожалением посмотрел на самолет, который олицетворял сейчас его единственную связь с домом.
Через минуту последовала команда – «отбой». Абрамов перебросил автомат на бок, снова подхватил тяжеленный мешок и чуть ли не бегом устремился за товарищами.
– Что, «пиджак», тяжело? – произнес один из бойцов отряда, обращаясь к Виктору. – Это тебе не гражданка.
Кто-то засмеялся над словами товарища, но смех оборвал Марченко.
– В отношении «пиджака» – прекратить. Время покажет, кто есть кто! Надеюсь, все поняли. Пока всем ждать!
Марченко направился к группе людей, стоящих у небольшого здания. Бойцы, добежав до забора из колючей проволоки, упали на холодную бетонку, влажную от тумана и стали ждать возвращения командира. В непроглядной темноте они жались друг к другу, опасаясь далеко отходить от товарищей. Ветер и холод пронизывали до костей: что ни говори, начало декабря.
Вскоре вернулся Марченко. Они, словно цыплята, окружили его и стали ловить каждое слово.
– Мужики, мы в Баграме. Наша задача с утра выдвинуться в Кабул и разместиться в бывшем медресе. Удобств нет, но печка-буржуйка и горячий чай, нам гарантировало руководство.
– Командир, уточни задачу, – попросил его один из бойцов, по фамилии Орлов, он был из Брянска.
– Задачу нам поставят на месте. Главное сейчас – незаметно для местных выдвинуться в Кабул. Через час прибудут автомашины-теплушки. Грузим боеприпасы, амуницию и вперед. Оружие держать при себе на случай возможного огневого контакта. Самим в бой не ввязываться. Все должно быть тихо и пристойно.