Шурави, или Моя война
Шрифт:
– Слушай, Вадим, а у тебя есть девушка?
– У меня-то? Нет! Думаю, что пока мне рано жениться. Хочу еще года два погулять, поездить по стране, посмотреть на жизнь. Кстати, Виктор, ты знаешь, что при десантировании Этгем Яруллин сломал обе ноги и, сейчас, находится в окружном госпитале? Думаю, что сюда он уже не вернется.
– Жалко. Хороший был парень. По-моему, он из Башкирии: то ли из Уфы, то ли из Белебея. Слава Богу, еще так обошлось. Я тоже прыгнул не совсем удачно и, если бы, не попутная машина внутренних войск, едва бы добрался до сборного пункта.
– Слушай, а правду ребята говорят, что ты взял в плен командира блокпоста?
– Давай, Вадим,
Абрамов бросил сигарету в урну и направился отдыхать. Вслед за ним курилку покинул и Вадим.
***
Абрамов всю ночь не спал, расстроенный полученным известием об Ольге. Ему было обидно за себя и очень неудобно перед матерью, что тогда он соврал ей. Теперь, когда он уже знал, что Ольга предпочла другого, радужная пелена любви стала заметно редеть. В голове всплывали моменты их размолвок.
«Правильно люди говорят, что любовь слепа, – думал Виктор, лежа на своей жесткой койке. – Неужели для того, чтобы понять, что за человек рядом с тобой, нужно создать какую-то экстремальную ситуацию?»
Утром он поднялся с тяжелой головой. Впервые за время своего пребывания на базе он кое-как добежал до финиша.
– Абрамов, ты сегодня словно вареный! Что с тобой? – поинтересовался у него Марченко.
Виктор промолчал и сделал вид, что не услышал вопроса командира, так как посчитал, что это его сугубо личное дело.
– Что, плохо слышишь, Абрамов? Может, оглох?
– У меня все нормально, товарищ командир.
– Ну, раз не хочешь говорить, настаивать не стану. Могу сказать только одно, не загони себя в угол. Из угла для бойца лишь один выход – самострел. Мне бы не хотелось отправлять в Казань цинк с твоим телом. Пожалей мать.
– Я думаю, товарищ командир, что до этого не дойдет.
– Вот и хорошо, Абрамов.
Виктор кое-как отсидел занятие по политической подготовке. Преподаватель в очередной раз докладывал им о политической ситуации в Афганистане. На занятии его клонило ко сну, и он, закрыв глаза, мгновенно засыпал на какие-то доли секунды, а затем, открыв от испуга глаза, таращился на преподавателя с надеждой, что он ничего не заметил. На занятии по технике минирования, на котором, как нигде, нужна большая сосредоточенность, Абрамов понял, что не может ввернуть взрыватель в корпус противопехотной мины. Пальцы рук словно одеревенели и не слушались его. Он долго возился с взрывателем, пока на него не обратил внимания преподаватель.
– Абрамов, что с вами?
– Не знаю, товарищ инструктор. Пальцы будто не мои, не слушаются.
– Плохо, Абрамов, плохо. У минера пальцы должны быть такими же гибкими и чувствительными, как у пианиста или хирурга. Запомните, при минировании или разминировании любое неловкое движение может привести к гибели не только сапера, но и его товарищей. Вы поняли меня, Абрамов?
– Понял, товарищ инструктор, но пальцы все равно не слушаются.
Он посмотрел на Виктора и предложил ему покинуть класс. Абрамов встал из-за стола и, взглянув на лица сослуживцев, направился к двери.
***
Всю следующую неделю Виктор провел на полигоне. Они упражнялись в стрельбе из всех видов современного оружия, в том числе из крупнокалиберных пулеметов, установленных на БТР и боевых машинах пехоты.
До базы, где дислоцировалось подразделение спецназа, было километров сорок, если не больше, и поэтому начальство приняло решение разместить их в палатках по четыре человека.
Командир оказался не только хорошим человеком, но и великолепным рассказчиком. Он много рассказывал им о Вьетнаме, Анголе, где ему приходилось бывать в качестве военного советника. Незаметно для себя Виктор по-настоящему привязался к нему. Он стал для Абрамова настоящим кумиром, которому он пытался подражать во всех своих делах и поступках. Марченко, помимо того, что обладал хорошими физическими данными, оказался еще и отменным стрелком. Наблюдая за ним со стороны, Виктор невольно завидовал ему белой завистью и всячески стремился научиться так же как он, превосходно владеть оружием. Оставшись как-то с ним вдвоем на стрельбище, Абрамов задал ему вопрос:
– Товарищ командир, расскажите, что вас заставило заняться стрелковым спортом? Я заметил у вас на куртке значок Мастера спорта.
Не знаю почему, но его вопрос почему-то смутил Марченко. Посмотрев на него, он улыбнулся и начал рассказывать.
– Ты прав, Абрамов, я действительно мастер спорта по армейскому многоборью, в программу которого входит и стрельба. А заставил меня заняться этим случай, произошедший со мной после окончания военного училища. Во время одной из зарубежных командировок, я спустился к ручью, чтобы набрать воды во флягу. Я не заметил, что метрах в тридцати ниже меня воду набирал офицер из вражеской армии. Когда мы увидели друг друга, то оба схватились за оружие. Он, за револьвер, я – за свой пистолет Макарова. Так получилось, что мы с ним начали стрелять почти одновременно. Представляешь, мы бегали с ним вдоль ручья и стреляли, стреляли, надеясь поразить своего противника. Расстреляв все патроны, мы стали с ним бороться. Мне повезло больше, чем ему. Я оказался физически сильнее и поэтому смог его задушить. Лишь потом, отдышавшись, я вдруг понял, что окажись он посильнее меня, около этого ручья остался бы я. Вот с этого момента я и начал серьезно заниматься стрельбой.
– Спасибо, Иван Тимофеевич, теперь я знаю, что подвигло вас научиться стрелять. Жалко, но у меня никогда не было подобного стимула и, наверное, уже не будет. Курсы закончатся, и я снова стану сугубо штатским человеком.
– Кстати, Абрамов, у тебя еще есть время, и, если ты действительно хочешь научиться стрелять, то я тебе помогу. Давай, прямо сейчас приступим.
Он вскрыл цинк с патронами, и они стали набивать ими магазины к автомату Калашникова. Они стреляли до тех пор, пока не надоело.
– Вот видишь, Виктор, и ты стал неплохо стрелять. Правда, тебе до меня еще далеко, но армейские нормативы ты легко сможешь выполнить. Завтра после сдачи зачетов по стрельбе и вождению бронетехники, у вас пройдут политзанятия. Приехал какой-то полковник из Москвы, из Главного политуправления, который их и проведет. Предупреди ребят, чтобы не задавали глупых и провокационных вопросов. Эти люди не любят армейских приколов, юмор им чужд.
– Все сделаю, товарищ командир, – ответил Виктор.
– Кстати, как у тебя дела дома, Абрамов? Мать пишет?
– Пишет, товарищ командир. Ждет, когда вернусь домой, все дни считает.
– Ты особо не обнадеживай ее. Газеты читаешь, радио слушаешь?
– Вы что, считаете, что нас, «партизан», могут куда-то направить?
– А, почему бы и нет? Ведь вас сюда прислали не просто побегать по горам и пострелять из автоматов. Запомни, Виктор. Государство ничего просто так не делает. Если вас сюда направили, значит, это было сделано с какой-то целью. Учись, Абрамов, делать выводы. Если научишься, станешь настоящим бойцом.