Шурави, или Моя война
Шрифт:
– Товарищ подполковник. За время несения службы ничего подозрительного не обнаружено. В сторону райцентра проследовали несколько автомашин, вот их список. Все они были досмотрены, диверсанты не обнаружены. Старший по блокпосту лейтенант Усманов.
– Вот что, лейтенант, – произнес подполковник, – днем они едва ли рискнут передвигаться по открытой местности, думаю, что будут отсиживаться где-нибудь в лесу. Судя по темпу их движения, они могут оказаться в районе твоего поста только ближе к вечеру. Дай, людям немного отдохнуть. К этому времени я пришлю тебе взвод, чтобы они прочесали вон тот лесок: что-то он мне не нравится. Я сегодня разговаривал с начальником базы
– Я тоже на это рассчитываю, товарищ подполковник. Куда они денутся, задержим. Местности они не знают, местного языка, тоже. Да в этих десантных комбинезонах далеко не уйдешь, лишь бы милиция нас не подвела.
– Не должна, – произнес подполковник, – им тоже эти учения хуже горькой редьки, так что все имеют свои интересы в этом деле. Если все ясно и вопросов ко мне нет, тогда я поехал. К вечеру, как и обещал, пришлю тебе взвод солдат. Сейчас свяжись с Красновым, передай, что еду к нему, может, у него и пообедаю.
– Все сделаю, товарищ подполковник! Скажите, хоть один из диверсантов задержан?
– Да. Один при десантировании сломал обе ноги, а второй напоролся на блокпост Гордеева.
«Значит, нас осталось двадцать три, чуть больше, чем апостолов у Христа», – подумал Виктор.
Машина вновь дернулась и покатила дальше. Через некоторое время «Урал» съехал с трассы и затрясся по ухабистой проселочной дороге. Абрамов осторожно подполз к заднему борту, и, откинув полог тента, выглянул. Машина петляла по грунтовке, вокруг которой плотной стеной стоял лес.
«Интересно, где я теперь? Судя по скорости движения, мне, наверняка, удалось вырваться за тридцатикилометровую зону оцепления. Когда машина остановится, нужно будет каким-то образом установить место своего нахождения», – подумал он.
Машина снова вышла на шоссе и покатила по нему, с каждой минутой увеличивая скорость. Выглянув из-за борта машины, Виктор увидел указатель. До районного центра было всего тридцать километров.
Абрамов мысленно представил карту и местонахождение этого населенного пункта. Судя по всему, за каких-то пять часов с момента десантирования ему удалось продвинуться в сторону предполагаемой точки сбора на пятьдесят с лишним километров. Это была огромная удача. Значит, ему оставалось пройти еще около ста двадцати километров. Однако, если командование на прохождение этого маршрута выделило им трое суток, следовательно, пройденные им километры были достаточно быстрыми и эффективными.
Машина, словно наткнувшись на невидимую преграду, заскрипела тормозами и резко остановилась. Лежащий в машине пустой армейский ящик, двигаясь по инерции, больно ударил в бок Абрамова. Он, зажав рукой рот, тихо застонал. Перед глазами появились радужные круги, и он чуть не прокусил насквозь губу от боли. Превозмогая ее, Виктор медленно пополз в дальний конец кузова и укрылся под брезентом.
***
Из кабины, кряхтя и охая, выбрался подполковник. Он с минуту постоял около автомашины, а затем куда-то направился, чертыхаясь вполголоса. Затаив дыхание, Виктор стал внимательно прислушиваться к доносящимся до него звукам. Они были столь приглушенными, что он никак не мог разобрать, о чем говорили военные. Когда шаги водителя, который до этого момента все время топтался около машины, окончательно стихли, Абрамов почувствовал запах пищи, проникавший
Осторожно, стараясь не привлекать к себе внимания, он спустился на землю и ужом скользнул в ближайшие кусты. Там при дневном свете Виктор осмотрел свой бок, который был темно-фиолетового цвета.
«Да, парень, повезло тебе. Ударь он тебя одним из углов, наверняка, сломал бы несколько ребер», – подумал Абрамов.
Постепенно боль стихла, и он смог вздохнуть полной грудью. Дальше передвигаться на машине было опасно, и он решил остаток пути пройти пешком. В запасе у него оставалось более двух суток, и рисковать он больше не хотел. Устроившись удобнее в кустах, Виктор стал наблюдать за происходящим на поляне.
Вскоре солдаты пообедали и по одному потянулись к дороге. На ней скопилось несколько машин, которые сигналили медлительным солдатам. Солдаты, разморенные жарким солнцем и вкусным обедом, прошли буквально метрах в пяти от Виктора, не заметив его. Вскоре около палатки остался всего один солдат, который стал собирать грязную посуду с импровизированного солдатского стола.
Невдалеке, в тени большого раскидистого дерева стояла зеленая палатка. Из нее вышел подполковник в сопровождении старшего лейтенанта, и направились к машине.
– Двух диверсантов мы уже схватили. Остальные, я думаю, не рискнут двигаться днем. Они плохо знают местность и постараются все-таки придерживаться дорог. Будь предельно внимательным, Краснов. Наша задача – выловить всех.
– Все понятно, товарищ подполковник, за нас не переживайте, не подведем, – произнес старший лейтенант. – Только не забудьте на ночь прислать отделение солдат с собаками: человека можно как-то обмануть, зверя – никогда.
– Хорошо, Краснов, я не забуду, – ответил подполковник, залезая в кабину «Урала».
Машина, надрывно ревя двигателем, тронулась с места. Проводив ее взглядом, Краснов вперевалочку направился к кустам, в которых скрывался Абрамов. Офицер расстегнул ширинку галифе и начал мочиться, что-то напевая про себя.
«Что делать, если он меня обнаружит?» – успел подумать Виктор, прежде чем под ним хрустнула сухая ветка.
Краснов повернул голову в его сторону и застыл от удивления. Лицо его вытянулось и побелело, а глаза стали круглыми, как два медных пятака. Рука его стала лихорадочно шарить вдоль ремня, пытаясь нащупать кобуру с пистолетом. Абрамову ничего не оставалось, как сильным ударом ладони в область шеи вырубить его прямо на месте. Подмяв под себя кусты своим молодым и сильным телом, офицер беззвучно опустился сначала на колени, а затем и всем телом в шаге от него. Фуражка слетела с его головы и медленно выкатилась на поляну, где застыла, сверкая глянцевым козырьком.
Абрамов медленно, стараясь не шуметь, вышел из кустов. Кое-как взвалив его на плечи, шатаясь, спотыкаясь и морщась от боли, он потащил офицера в лес.
Сколько он тащил старшего лейтенанта на себе, он не знал. Виктор вообще потерял счет времени. Ноги у него подкосились, и он мешком упал лицом вниз, прямо на бесчувственное тело старшего лейтенанта.
Виктор лежал, жадно ловя воздух открытым ртом. Кое-как отдышавшись, он стал приводить в чувство офицера. Краснов слегка застонал, а затем открыл глаза. Увидев Абрамова, склонившегося над ним, он затрясся, как осиновый лист на ветру, и снова потянулся к своей кобуре.