Шусс
Шрифт:
— А ты знаешь, что будет со мной и с матерью, если Жан-Поль сядет в лужу?
— Но я же с тобой, моя маленькая.
Эвелина движением плеч отстранилась от меня. Я предложил ей таблетку бензотила, она бросила ее мне в лицо:
— Лучше б героина!
Я не сразу понял, но когда увидел ее перекошенный рот, напряженное лицо, глаза, полные неприкрытой злобы, меня озарило. Я схватил ее за руку.
— Эвелина, ты же ведь не…
Она зашлась слезами, как девчонка.
— Да… но не часто… клянусь.
— Кто их тебе давал?
Эвелина попыталась спрятать голову.
— Папа, — прошептала она, — когда
— Но для этого нужны деньги! Откуда они были у него?
— Не знаю, мне было все равно.
— Скажи честно, ты их принимаешь все время?
— Нет.
— Тебе их не хватает?
— Немного.
Эвелина вся трепетала, выглядела осунувшейся, более жалкой, чем птичка, застигнутая черной тучей. Я посадил ее к себе на колени и укачивал, как маленького ребенка. Она уткнула лицо мне в шею.
— Дурочка, надо было мне все рассказать. А теперь нужно начинать лечиться, да, да! Ты не сможешь бросить сама. Никто не узнает про это, особенно твоя мать, договорились? А когда вылечишься, вот что я думаю сделать. Как ты смотришь на то, чтобы заняться залом аэробики? Ты бы стала там, естественно, управляющей.
Я почувствовал, что она качает головой в знак отказа.
— Но почему? — прошептала она плаксиво. — Я ничего не умею делать, не гожусь ни для чего. Мертвый груз, который надо сбросить.
— Замолчи. Прямо завтра я отвезу тебя в клинику доктора Блеша. Это мой друг.
Я так и поступил. Когда Берта спросила меня об Эвелине, я сказал:
— Смерть отца совсем выбила ее из колеи. Она проходит курс лечения сном.
На что Берта ответила:
— Мне таких подарков не делают. Мой бедный Жорж, до чего же ты глуп.
А затем мы переходим к вечному сюжету: «велос». Молодой Жан-Поль очень ими доволен. Он считает, что они великолепны для слалома. Рок отправляется в Санкт-Мориц в сопровождении Лангоня, который будет присматривать за лыжами до самого последнего момента. «А что Деррьен?» А что Альбер, мы с ним видимся почти каждый день. Он ничем не занят. При виде моих гимнастических аппаратов у него возник план. Он как-то пришел после полудня, когда клиенты уже разошлись, присматривался, изучал, а затем спросил:
— А сколько стоит зал, оборудованный, как ваш?
— С чего это вдруг? Вы хотите этим заняться?
— Представьте себе, я об этом думаю. Лыжи — это хорошо, но я упустил свое время. В лыжах «велос» я думал найти путь к успеху. Но теперь все понял. Вопрос в капитале. Я вношу свое имя и свой опыт. Мне могут предоставить кредит, как вы думаете?
Я пригласил Деррьена позавтракать. Ресторан? Как- нибудь в другой раз: Альбер следует режиму. Мадлена хорошо знает, что нам нужно. Мы непринужденно болтаем, и мало-помалу Деррьен излагает мне свой план. Если Рок выиграет, лыжи вывезут Берту. Если же он проиграет, для Берты настанут тяжелые дни, но у нее останется фабрика, которую она сможет продать. Даже в самом худшем случае Берта полностью не разорится, свободные деньги у нее будут.
— И она их вам предоставит?
— Это в ее интересах.
— Вы это уже обсуждали?
— Да, как-то между прочим.
Я уже привык к этому. Секреты, скрытность. Вся в сложных расчетах. Мы с Деррьеном переходим в гостиную. Альбер немного раздражает меня, везде он как у себя дома. Перебирает мои безделушки, рассматривает
— Бензотил? Что это такое?
— Транквилизатор. Я его принимаю раз в день и могу вас заверить, что для людей вроде нас, непрерывно пережевывающих одни и те же мысли, он очень эффективен.
Не хотите ли попробовать? У меня есть еще упаковка, возьмите ее, это меня не стеснит.
Мне пришла в голову нелепая идея вытянуть из Деррьена дополнительные сведения. Можно посмотреть, права ли была Эвелина, отказываясь от бензотила.
— У вас есть средства, достаточные для того, чтобы заняться тренировочным залом?
— Чудес не бывает, — ответил Альбер.
— А мадам Комбаз…
Он взглядом прервал меня и сказал, наклонившись поближе:
— Вы прекрасно понимаете, что она принимает меры предосторожности. Я не знаю ее секретных дел, но она, хотя и рассчитывает на Жан-Поля, предусматривает и самое худшее. У вас такое положение, что вы знаете это не хуже меня. У нее есть время спасти пожитки.
Я уже задумывался над этим. Естественно, ни одного слова Берте, она вольна распоряжаться деньгами по своему усмотрению. Но она могла бы проконсультироваться со мной, я бы ей тогда посоветовал не забыть об Эвелине. Берте, пока она еще председатель совета директоров, так просто предоставить ей солидный капитал. Бедная Эвелина, она будто дважды сирота! Без сопротивления позволила привезти себя в клинику доктора Блеша, который долго ее осматривал.
— Это не опасно, — заверил он меня. — Ее организм еще не отравлен. Ей просто надо восстановить силы. Через месяц она будет совершенно здорова.
Я ожидал, что она почувствует легкий шок от разлуки, но ошибся. Ни одной слезинки, даже ни одного ласкового движения или просто благодарности. Странная девушка. Она попросила меня расторгнуть договор на аренду ее жилья и убрать квартиру Мареза, так как предполагает жить там после выхода из больницы.
— Но я хочу, чтобы там ничего не меняли, — сказала она. — И еще, пожалуйста, носи цветы на его могилу, пусть он не чувствует себя покинутым. Ну же, Жорж, я не поступаю в монастырь, просто в больницу. Не делай такую физиономию.
Эвелина пожала мне руку, да, она пожала мне руку. Мне кажется, что я брежу, когда вспоминаю эту сцену, а я, увы, вспоминаю ее без конца. Я рассеянно слушал Берту, которая приехала ко мне после фабрики под предлогом, что ее преследует телефон. Но сама она не смущается преследовать меня. Фабричный комитет не успокаивается, требует предъявить счета. Есть счета, которые необходимо срочно оплатить, но на это нужны кредиты, авансы и не знаю что еще. Правда, Поль, в том, что, хоть я и патрон, все эти проблемы превосходят мои возможности. Мои дела идут сами по себе, у меня хороший бухгалтер. И у меня нет сил на все это. Возраст, старина! Пускай банкиры Берты заставляют себя упрашивать, я смываюсь. Я начинаю понимать, что Деррьен прав, Берта не из тех, кто остается ни с чем. У нее есть возможность припрятать маленькую кубышку. А вот и звонок Массомбра. Вот кто не теряет времени зря! Он узнал (и как это он все узнает?), что Лангонь встречался с инженером из «Нефтяной компании Роны».