Шустрое счастье или Охота на маленького дракона
Шрифт:
– Я даже лица твоего не видела.
– Я покажу, – сказал Гертон и кивнул на лестницу, ведущую к комнатам.
Всё. Остатки моей репутации рассыпались в прах, а прислуга и хозяин постоялого двора, сделав выводы, потеряли всякий интерес к моей персоне. Но я не могла поступить иначе. И дело не только в любопытстве, просто… Гертон один из кандидатов в мужья, мой конвоир и внук старейшины Нила. Мне совершенно незачем с ним ссориться. Лучше попытаться наладить отношения – это единственный разумный вариант.
Так что да… Мы поднялись по лестнице и вошли
Гертон не обратил на бардак никакого внимания. Тут же запер дверь на щеколду и, прикрыв глаза, расслабился. Зато я глядела в оба… Внутренне съежившись, наблюдала, как меняются черты лица, как вытягиваются руки, сужаются плечи и увеличивается рост. Как стильная дорогая одежда превращается в очень несуразный костюм – слишком широкий и короткий для этого «человека».
Настоящий Гертон оказался угловатым брюнетом, почти таким же, каким я его помнила. А глаза светло-голубые, точь-в-точь как у старейшины Нила. Гертон был намного стройнее графа Бонора, и в какой-то момент я испугалась, что в результате трансформации с него спадут штаны.
Но казуса не случилось. Допроса на тему «и как я тебе?» тоже не произошло. Вместо этого меня уведомили:
– Выезжаем на рассвете.
Я кивнула.
– Почтовая карета на Донтокс… – начала было я, но осеклась. Просто кое-кто недвусмысленно разулыбался.
Ну да, ну да… Это я нищенка и трусиха, а Гертон вполне может позволить себе наёмный экипаж. Вот только… сам он тоже в экипаже поедет? Или всё-таки верхом на том чистокровном жеребце?
Я хотела спросить, но подумав, промолчала. Вдруг конвоир даже не предполагал составить мне компанию в тесном пространстве кареты? Что, если подам ему идею? Нет-нет, мне такого счастья не нужно! И если выбирать, то я выбираю поездку в одиночестве!
Пока я терзалась сомнениями, Гертон провёл обратную трансформацию, вновь превратившись в Сартоса, графа Бонора. На меня опять глядел шатен с вьющимися волосами, симпатичный и благородный. Но в данный момент я оценила не внешность, а мастерство сородича. Сразу ясно – очень много перевоплощался, и уровень самоконтроля имеет бешеный.
– Астрид, только давай без глупостей, – вырвал из раздумий Гертон. – Договорились?
Возмущаться или прикидываться, будто не поняла, о чём речь, было бесполезно. Поэтому я кивнула и сказала прямо:
– Если с твоей стороны, – и этот момент я подчеркнула, – глупостей не будет, то клянусь быть самой послушной девочкой в мире.
Мужчина подарил сдержанную улыбку и покинул комнату. А мне не оставалось ничего другого как заняться багажом. Платья, бельё, обувь, шляпки… бес меня пожри, зачем я столько всего накупила?
Ах да… Я должна скрыть, что жила драконом. Анимализм – тоже преступление, и в моей ситуации он может стать последней каплей. Я и без всякого анимализма виноватая.
Глава 5
Утро я встретила в самом скверном расположении
Поданный нам завтрак был пресным и почти безвкусным. Погода стояла убийственная – настоящий осенний холод, да ещё и мелкая колючая морось с неба. Слуги, грузившие и крепившие мои чемоданы, двигались медленнее мёртвых мух. Ну а конвоир всё-таки не пожелал трястись в седле, мне предстояло разделить с ним карету.
От всего этого действительно хотелось рычать! А события, предшествовавшие завтраку и отъезду из Фагора, вызывали желание взвыть и разбить пару сервизов. Ну или заплакать, причём горько-горько. И… покусать кого-нибудь, желательно насмерть.
Да, ночь была ужаснее утра. Вечер тоже, мягко говоря, не удался. И очутившись на обитом красным бархатом диванчике, я прикрыла глаза и принялась перебирать в памяти последние события. Будто от этого что-то изменится. Будто что-то исправится!
Итак, вечер.
Я потратила добрых два часа на то, чтобы упаковать приобретённый багаж. Устала, как ездовая собака, и отправилась в ванную. Пока мылась, слышала какой-то странный стук, но желания выскочить из воды, чтобы выяснить, в чём дело, не возникло.
Зато по окончании гигиенических процедур любопытство всё-таки проявила. Вернее, попыталась проявить, но выйти из комнаты не смогла. То есть я отодвинула щеколду, дёрнула за ручку, и… ничего. Дверь не поддалась. Вообще. Никак!
Не сразу, но до меня дошло – слышанный стук тесно связан с этим событием. Что именно сделали с дверью, я не знала, зато личность инициатора данной диверсии секретом не являлась. Уже утром, когда Гертон соизволил зайти, чтобы сообщить о прибытии экипажа, выяснилось – снаружи приколотили дополнительный засов.
Но вечером я подробностей не ведала. Впрочем, технические детали были неважны. Сам факт того, что меня заперли, вот что взбесило!
Умом я понимала: поступок Гертона обоснован, и ничего особенного в нём нет. Более того – если бы сама оказалась на месте конвоира, то поступила бы так же. Однако на настроение эти доводы не влияли, и на некоторое время я впала в откровенную ярость.
Правда, стучать и требовать, чтобы выпустили, не стала – смысл? Но поступок этот к сведению приняла.
Когда волна ярости схлынула, я разделась донага и забралась под одеяло.
Весть о выступлении Астры и последующая встреча с сородичем отвлекли от очень важной вещи. От догадки, которая посетила ещё утром и занимала меня большую половину дня. И вот теперь, перебесившись, я к этому вопросу вернулась…
Это касалось трансформации.
Я предположила: что, если всё не так страшно? Что, если проблема не в магии, а кое в чём другом?
Ведь как обычно происходит изменение тела? Метаморф вызывает в памяти образ объекта, потом обращается к родовой магии, и всё, трансформация пошла. Причём «образ» не с потолка берётся! В том смысле, что его нужно сперва добыть, как говорил старейшина Ждан – прочитать.