Шустрый
Шрифт:
— Самому слабо?
— Нет, просто помощь нужна. Эти дебилы, все равно не встанут, сколько их не лупи. Им уже все равно: жить или умереть. Ты их сколько десятин уже гонишь? А те кто до тебя? Их запугать до смерти надо. Казню пару-тройку, остальные послушными станут. Другого выхода не вижу. Как у вас в империи дела с сажанием на кол обстоят?
— Что это? Новый вид казни?
— Старый. Обещаю, тебе понравится. Конвойных небрезгливых дай, поработать придется.
Объяснил охранникам какие колья нужны и отправил их в рощу. Сам пошел к штрафникам, скомандовал:
— Встать!
Ноль реакции. Я не расстроился и произнес маленькую речь:
— Вижу вы устали. Я с вами согласен, отдых нужен и поэтому я не против. Только вот за все платить нужно — в нашем случае это будет жизнь ваших товарищей. Там откуда я родом, существует казнь — сажание на кол. Делают это так: втыкают в зад преступнику деревянный дрын и ставят его вертикально в яму. Если кол ошкурить, то человек постепенно нанизывается на него в течении суток. Кричит, маму зовет. В итоге острие выходит через рот или глаз. Если кору не обдирать, то счастливчики будут умирать двое-трое суток. Время отдыха мы будем отмерять так, пока трое из вас корчатся и орут, остальные под эту веселую музыку могут расслабляться. На следующий день все тоже самое, но сидят уже пятеро человек. Мне разрешили двадцать человек из вас казнить, как раз за время пути уложимся. Поэтому предлагаю подняться и продолжить путь! Встать!
Никто не шевельнулся.
— Вы сами выбрали.
Приказал расковать троицу, что напала на меня ночью. Зачем виноватых выискивать — раз они уже есть. Жестоко? Но они ко мне ночью не в гости приходили. Стиснув зубы, наблюдал за казнью. Кончилась моя невинная жизнь! Я убивал и раньше, но специально никого не мучил без необходимости, старался сделать все быстро. Даже над Тэксом особо не издевался, просто выхода другого не было, к тому же эта сволочь первая начала. Как себя не оправдывай, но я никогда уже прежним не буду. Просто не смогу сказать — я не такой как вы! Такой же — себя-то зачем обманывать? Что бы выжить, любого на ноль помножу. Может быть я и встречу людей, за которых мне жизнь отдать не жалко будет, но как-то они меня стороной обходят. А скорее всего их в природе не существует. Примерно час слушал крики и мольбы подвергнутых казни. Потом обратился к штрафникам:
— Хотите, что бы они умерли быстро и с вами того же не произошло? Встать!
Колонна поднялась. Я сказал охране:
— Потяните их за ноги вниз, кол завершит начатое. Прогоним колонну мимо, пускай полюбуются! Больше непослушных не будет.
Стоял рядом с кольями и смотрел в глаза проходящим мимо. Ни один моего взгляда не выдержал, все их прятали. Я этого и добивался, но спиной никогда к ним больше не повернусь. Не простят, но и я их тоже! Могли бы и подчиниться с самого начала. Они не своих дружков пожалели, просто за свою шкуру трясутся. Боятся, что я с ними тоже самое сделаю. Правильно трусят, с этого момента никакой жалости! Они мне не друзья и никогда ими не станут!
Пока топали, я достал иголку, уколол палец и капнул кровью в выемку топора. Были основания полагать, что он активируется. Насколько я знаю, геном у меня не изменен. Посмотрим, что получится.
Глава 6
В первый раз увидев пограничную реку, я мягко сказать охренел. Ширина у нее была километра три. Противоположный берег скромно таился в туманной дымке. Вот тебе: «Речка, реченька, речушка — речка тонкий ручеек!»
Как мне спрашивается через нее в бега уходить? И какие-то подозрительные животинки с большими зубами в воде плескаются. Схомячат меня болезного и не задумаются! Лодка нужна или баркас, на худой конец плот, только большой. А еще лучше — огромный, так как одна из зверушек только что на два метра из воды выпрыгнула. Да уж — не было печали! И охрана за мной как привязанная ходит, причем как к реке подошли, в двойном количестве.
Ехидный начальник подъехал ко мне на перке и спросил:
— Готов к переправе? Скоро на сигнальный дым речники приплывут.
— Я-то готов. Думаю, что мне нужно в отрыв уходить. Первым отвезешь?
— Ладно, за твои старания, бумагу тебе черкану, коменданту отдашь. Есть вариант.
— Да что еще?! — возмутился я.
— Кандалы видишь? По неписанным правилам, их речники на том берегу себе забирают. Тебе безопасность нужна? Не отдавай. Сумеешь, в крепости на окраине найдешь кузнеца, кличут — Простаком. Его там все знают, любого спроси. Он тебе штрафников раскует и железо продаст. Четверть выручки твоя.
— Почему не половина?
— Я, ты, Простак и комендант. Зато без обмана. Деньги он сам всем разнесет.
— А неприятности будут?
— Не сомневайся — обязательно. До тебя только один сумел такое провернуть. Тебе репутация нужна? Хочешь сразу уважение получить? Постарайся!
— Твоя какая выгода, там того железа — всего ничего.
— Об заклад на тебя биться буду. Не подведи. Он развернул перка и умчался.
Ни хрена себе подстава! Он что смерти моей хочет?! С другой стороны, чего мне терять? Не те, так другие прибьют! Я всю дорогу будущим пограничникам, руки отбивал, что бы их поднять и ударить меня не смогли. Последний день и ноги тоже, что бы догнать не сумели. Дело нехитрое, выломал в кустах палку потолще и лупил их по плечам и бедрам. Травма сама по себе не опасная, я ее неоднократно получал, но подвижность снижается у человека наполовину, если не больше. Пока вдоль строя пройдешь, хоть самого выжимай, никогда не думал что побить, при том аккуратно, сотню человек так утомительно. Зато теперь кандальники радовали меня походкой в раскоряку. Морды перекошены и от боли шипят. Если их в цепях оставить, то бегать в одиночку мне не придется. Дойдут, а точнее доползут до крепости как миленькие. Там всего-то час идти.
Речники приплыли на большом, плоскодонном, парусном барке, команда человек пятнадцать. Я подошел к капитану и попросил его немного задержаться, объяснил так:
— Мне нужно подопечных попугать немного, что бы вели себя хорошо. И вам развлечение будет. Надолго не опоздаем, всего-то на полчасика.
Капитан согласился. Интересно водоплавающему стало, чего я удумал. Разочаровывать его не стал и устроил шоу. Прислонил одного из штрафников к большому дереву и утыкал ствол по его контуру стрелами. Бедолага обмочил штанишки, когда я начал выпускать стрелы с большой скоростью, только тетива успевала по браслету щелкать. Расстояние я выбрал плевое, поэтому никакого риска не было. Но другие-то об этом не знали. Обратился к народу и объяснил, что пока их в гарнизон не сдам, пристрелю любого кто дернется. Затем демонстративно прицепил к себе три колчана. Типа на всех хватит.
Охрана и речники были в восторге, о кандальниках такого сказать было нельзя. Сама переправа прошла буднично. На каждого из штрафников прицепили по тюку с оружием и вещами, потом загнали на борт. Речники свое дело знали и процедура была отработана. Я поднялся на борт последним. Посмотрел на берег. Начальник приветственно сделал мне ручкой. Я сплюнул в воду: «До встречи, мразь!»
Одного из конвоиров он послал наблюдателем, не терпелось ему узнать как я с матросами разберусь. Мне тоже было интересно, до дрожи в коленках. Высадка прошла по той же схеме. Причалили и по мосткам согнали всех на берег. Появился кузнец, штифты выбивать. Я приказал ему валить на все четыре стороны. Он спорить не стал, поднялся на борт и пожаловался капитану. Тот не сходя на берег, заорал:
— Ты что творишь?! Железо наше, так всегда было! Хочешь по морде получить?!
— А ты что, меня с ними один на один оставляешь?! — заорал я в ответ. — Давай конвой до крепости и забирай!
Капитан разразился бранью и дал отмашку матросам. Не успели они выбежать на мостки, как я воткнул перед ними в доски пять стрел. Матросы, которые тоже видели мое представление замерли на месте. Закричал:
— Слышишь меня капитан? Шестую тебе в глаз всажу! — и недвусмысленно прицелился в него. — Только дернись! Ты что себя императором возомнил?! Офицера бить приказываешь! Бунтуешь! Что бы ты не делал, я в любом случае удрать успею. Быстро поднял мостки и убрался от берега, иначе я за себя не отвечаю!