Шустрый
Шрифт:
Едет значит себе, видит сгоревшую деревню и выжившего крестьянина, который травку на огороде кушает. Видок-то у меня еще тот. Моего лука он не испугался, такого убожества никогда раньше не видел. Да и копьецо серьезного впечатления не производило. Чем не добыча? Про дикарей он много чего порассказал, оказывается тут огромнейший лес был, там эти людоеды и жили. Железо у них было, но очень мало. Только то, что в набегах сумели взять, деревню скорее всего они и сожгли, часто так делали. Выковырять их никто не мог, хотя частенько пытались. Лес-то треть материка занимал, то-то я с орбиты видел, что земля как будто зеленой краской замазана.
Ободрал я труп до нитки и ушел. Нашел другую полянку, построил шалаш, развел костер и задумался: «Что дальше?» Очень заманчиво было себя за этого парня выдать: рост одинаковый, цвет волос и глаз тоже. В разных государствах все на «унике» говорили, но бешенному акценту никто не удивлялся. Некоторых чужестранцев вообще мало понимали. Язык на месте не стоит, он постоянно изменяется. Снова в армию? Кто угодно, но только не я! Сбежать из одной, что бы в другую попасть? Ищите дураков! К тому же я на птичках ездить не умею. Огромный минус для дворянина. Выучусь со временем, но это когда будет?
Порылся в сумке и нашел конверт с бумагами. Начал читать: полностью парня звали — Текс Скинт, виконт Излучины. Так его бывшее поместье называлось. Род захудалый и не очень древний, всего-то пять поколений предков. Запомнил их имена на всякий случай. Второй бумагой оказался контракт на три года, пограничная крепость Заречье, прибыть следовало в течении месяца, Текс мне рассказал, что срок через две десятины. Они тут вместо недели декаду использовали. Год — триста пятьдесят дней, сутки двадцать шесть часов. Месяцев не было. Считали декады, просто называли какая по счету. Крестьянам на это наплевать, они от посева до урожая жили. Только аристократы такими вещами заморачивались и то не все, Тексу тоже было все равно и точную дату я не узнал.
Я решил в деревню вернуться — вещички забрать, а потом в ближайший город двинуть, денег у Текса почти не было, всего несколько серебрушек. Те самые непонятные треугольники с орнаментом, монетами оказались.
Переночевал в шалаше, напялил на себя одежду и доспехи Текса, пошел назад. В землянке провел еще сутки, стирался и готовился. Хлам выкинул, взял только необходимое: котелок, ложку, кружку, флягу, иголку с ниткой и отрез ткани. Корешков и сушеного салата в сумку накидал. Пику укоротил, кроме нее, кинжала и столового ножика у Текса ничего не было. Из меня вышел легкий пехотинец. Щита правда не хватает. Закинул переметную суму на плечо и отправился в путь.
Глава 4
До города добирался шесть суток, ночевал в поле, деньги берег. Периодически меня подвозили крестьяне, коротко спрашивали:
— Наемник?
И когда я кивал, приглашали на облучок. В основном мне попадались немногословные мужики, звероватого вида, одетые в обноски. Жизнь их судя по всему не баловала. Отчаявшись их разговорить, так как на все вопросы я получал короткие односложные ответы, применил к ним изуверский метод допроса. Поинтересовался видом на урожай и налогами. Правда сам об этом пожалел, меня буквально затопило информацией, оставалось только поддакивать в нужных местах. Яйценоскость домашней скотины снилась мне по ночам. Я кряхтел, но терпел. Сам виноват, хочешь узнать о мире вокруг, будь любезен стиснуть зубы. Мужиков тоже можно было понять, они говорили о наболевшем, о таком с родней не поговоришь, те и сами все знают, старосте что ли на судьбину нелегкую жаловаться будешь? А я так — случайный попутчик, которого в жизни больше никогда не увидишь.
Приноровившись, я иногда умудрялся вставлять вопросы. Много узнал про ездовых птичек, назывались они — Перки. Звук такой издавали, когда перед самочками красовались. Узнал все об их повадках, глупые они были до невозможности, но абсолютно бесстрашные. Под седлом ходили одни петухи, для них радостью было с кем-нибудь подраться. На ногах у них были шпоры и один здоровенный коготь, еще они клевались. Человека могли за минуту на ломтики покромсать, но никогда этого не делали. Даже на вражеских воинов не нападали. Думается мне тут без Кудесника не обошлось. Своих петушков с которыми они вместе жили, как-то терпели, к другим их было лучше не подпускать и не оставлять без присмотра. Когда птичья кавалерия сходилась на поле боя, получался огромный клубок из перьев, людей и Перков.
Крестьяне их почти не держали, кроме как на продажу, жрут много, в телегу не запряжешь. Верхом на них по ровной местности ездить было одно удовольствие, ход у них был ровный, до тех пор пока они через препятствия прыгать не начинали, на этот случай даже самые опытные наездники себя к седлам привязывали.
Сами земледельцы и прочее невоинственное население предпочитали шестиногих Бемсов, которые кстати сказать и везли телеги, на которых меня подбрасывали. Невеликих габаритов, очень сильные, выносливые и неприхотливые, к тому же всеядные. Мечта фермера, одним словом. Разнообразие домашней скотины просто зашкаливало, не пород, а именно видов. Вплоть до того, что если тебе была нужна меховая шапка, ты покупал детеныша и выращивал его, шкурка была практически готовым головным убором. В империи этим занимались государственные питомники, сами крестьяне больше трех-четырех видов живности не держали — мороки много.
Ходили упорные слухи, что Кудесник кое-какими технологиями поделился и за большие деньги можно было заказать себе любое животное с заданными параметрами. Один из крестьян клялся Небесным отцом, что сам как-то дракона под седлом видел, он куда-то неторопливо летел. Отягощенный знаниями и чувствуя себя как минимум агрономом и сборщиком налогов в одном лице, я с облегчением распрощался с последним возницей и направился к городским воротам.
Стражников прошел без проблем, уплатил медяшку, представился наемником Шустрым, который ищет ночлег. Меня оглядели, заглянули в суму и милостиво разрешили заходить. Иронические взгляды направленные на чехол с топором мне не понравились, но я промолчал. Нашел трактир, пока снимал комнату на ночь и договаривался насчет ужина и завтрака, послужил предметом тихих смешков со стороны посетителей, опять же из-за топора. Окинув посетителей грозным взглядом и не дождавшись явных насмешек, гордо удалился в комнату. Оставил в сумке ткань, документы и деньги, бросил остальные вещички вместе с копьем. Спросил у трактирщика дорогу и направился на базар.
Город мне понравился, улицы конечно были кривые и узкие, но ожидаемой вони не было, как и нечистот выливаемых на головы прохожим. Для вывоза нечистот ездила большая бочка на телеге, я ее в одном переулке увидел. Крытая сточная канава, посередине улицы тоже наличествовала. Наткнулся на небольшое заведение с рисунком книги на вывеске. От попутчиков я знал, что это лавка мудрых советов, как бы глупо такое название не звучало. Смысл был такой, народ-то в основном неграмотный был и безденежный, книги дорого стоили. Сидел в ней, всеми уважаемый старик, с одним или двумя учениками. Начитанный до невозможности, поистине академических знаний. Вот за монетку он тебе письмо прочитает и слухами поделится, к мудрости предков обратится и как больного ребенка выходить подскажет. Что бы таким стать, он полжизни учился. Государство строго за ними следило и факты мошенничества пресекало. К таким старичкам незазорно было купчине и последнему крестьянину зайти. Такой вот штатный мудрец на государственной дотации. Потому как на советах сильно не наживешься. Говорят к этому обычаю лично Кудесник руку приложил.
Я смело зашел в лавку и осмотрелся. Полки с книгами, посередине стоит круглый стол со стульями. Мальчишка сметавший пыль, пригласил меня присесть и привел под локоток пожилого мужчину. После взаимных приветствий, он на практически правильном «унике» спросил:
— Что привело тебя сюда?
— Хотел узнать про свой топор, а то народ на меня косится, может быть спрятать его от греха подальше? — я выложил на стол «Кусаку».
Старик, прикинул топор на вес, рассмотрел надпись, хмыкнул и вытащил увеличительное стекло.