Шут Балакирев, или Придворная комедия
Шрифт:
Держать! Хоть на цепи, но держать!
Анисья Кирилловна
Он и цепь перегрызет! Мальчишка-то с норовом, дедовская кровь бушует. Да и не в себе он часто бывает... Петрушенька наш, голубчик...
Екатерина
Как «не в себе»? А в ком? Чего недоговариваешь?
Бурыкина
(решительно)
Была не была! Я скажу! Мы, Бурыкины, наушничать не любим, но и врать не станем! Царица-матушка, спаивает прынц Голштинский нашего
Екатерина
Да что он, сдурел? Петруше всего одиннадцать годков.
Анисья Кирилловна
То-то и оно, связался черт с младенцем. Сам пьет и ему наливает! «Что это, – говорит, – за русский царь, коли он не пьет с детства?» Так, мол, Петр Алексеевич ему наказал...
Екатерина
Врет! При мне разговор был... Про царство говорили, помню, но чтоб про детство пьяное – такого не было!..
Бурыкина
Врет, конечно. А все нам не легче... Сегодня комнату царевича прибирала, вон чего нашла...
(Протягивает Екатерине флягу.)
Екатерина
(берет флягу, нюхает)
Чего-то запах знакомый!
(Делает глоток.)
Гонобобель! Меншиковский замес... Ну-ка, Кирилловна!
(Протягивает флягу Анисье Кирилловне.)
Анисья Кирилловна
(сделав внушительный глоток)
Он! Голштынский все больше «киршенвассер» приносит. На черешневых косточках... А Ягужинский – тот на рябине предпочитает...
Екатерина
(в ужасе)
Да у вас что там, в детской комнате, кабак, что ль?
(Вырвала флягу, сделала громадный глоток.)
Всю Россию споили, сукины дети! И народ!.. И царевича! И царицу!
(Снова пьет, хмелеет на глазах.)
Так! Все! Я этому безобразию предел положу. Где секлетарь?
Головкина
Какой?
Екатерина
Мой!
Головкина
Так новый не назначен еще, ваше величество...
Екатерина
А старый где?
Головкина
Казнен-с...
Екатерина
Как это «казнен-с»?..
Головкина
Окончательно, ваше величество! Год назад. Это ж Виллим Монс был...
Екатерина
Вилли? Казнен? Наш Виля?..
(Всхлипнула, но тут же словно взяла себя в руки, протрезвела.)
Вот дура! Как будто я не помню... Это ж я вас всех проверяю – не спились ли? А ну, вынь заколку из волос! Немедля!!
Головкина вырвала заколку, волосы рассыпались.
Во! Так
Фрейлины закивали.
А ты, Степановна, бери перо, бумагу, пиши мой новый указ.
Бурыкина поспешно взяла перо и бумагу.
«Я, государыня всея Руси Екатерина Алексеевна, во исполнение воли покойного царя повелеваю...» Чего ж не пишешь?
Бурыкина
Я ж неграмотная, ваше величество. Может, кто из фрейлинов поученей?
Екатерина
(сурово глянув на фрейлин)
Они-то поученей. Только доверия никому. Такого за спиной об тебе понапишут – опять головы рубить придется! Нет! Мне в секлетари человек простой надобен... Вроде тебя!
(Фрейлинам назидательно.)
Вот ведь: дура безграмотная, а царица сказала «пиши» – она без размышлений тут же перо обмакнула, а только потом спохватилась... Не то что вы, все с рассуждениями да подколками... Простой человек мне в секлетари нужен, верный!
Анисья Кирилловна
Может, Ванечку моего кликнуть, государыня?
Екатерина
Какого еще Ванечку?
Анисья Кирилловна
Сынка. Ванечку Балакирева. Он и простой, и верный вам всегда слуга, царица, не сумневайтесь!
Екатерина
Да он разве жив?
Анисья Кирилловна
(крестится)
Господь с тобой, царица-матушка! Жив-здоров, пятый день как из тюрьмы вернулся...
Бурыкина
По твоей же милости ко двору возвращен, государыня... Сама ж ему жалованье определяла...
Екатерина
(перебивая)
Ладно! Раскудахтались! Ну забыла царица. Забыла! Старею...
Анисья Кирилловна
А вот это уж на себя не наговаривай, государыня. И молода, и весела, как прежде. А насчет памяти – так столько добрых дел ты делаешь за день, все и не упомнить...
Екатерина
Ишь как повернула!
(Засмеялась.)
Ох, хитрющая ты, Анисья Кирилловна... Недаром прозвали «Анисья – жопа рысья»...
Бурыкина
(подсказывая)
«Лисья», государыня...
Анисья Кирилловна
(набросилась на Бурыкину)
Ты еще будешь царицу учить, дура!.. Сама ни черта не помнишь! «Рысья жопа»... Все так и прозывают!
Екатерина
Ну конечно, «рысья»... Чего меня путаешь? Зови своего Ваньку, Кирилловна! Я сама об ем поутру думала... И кого там в приемной из коллегии сенаторов заметишь – Ягужинского, Шафирова, Меншикова. Всех срочно сюда!!!