Шут для птичьего двора

Ротэр Рони

— Да, Ваше величество. Моя племянница, Виарина, выходит замуж. Дата свадьбы уже назначена.

— Наконец-то! — хохотнул король, по-свойски хлопнув просителя по плечу. — Мне помнится, она откладывалась целых два раза. Надеюсь, в третий раз ей повезет, и будущий супруг не ускользнет от неё вновь?

По лицу виконта пробежала тень, которую он тут же скрыл за смущенной улыбкой.

— На этот раз нет.

— Мнение жениха относительно будущих обязательств поменялось?

— Поменялся сам жених, Ваше величество.

Король рассмеялся. Королева с легким

укором, не сдержав, однако, и своей улыбки, взглянула на него. Вистольтэ, похоже, уже и не рад был, что завел этот разговор.

— Кардинальное решение! И кто он, твой новый будущий зять?

— Второй сын барона Хонгескъё, Эрегард.

— Вот как! — воскликнул Мэнелгил. — Ну, хоть какое-то постоянство в этом неспокойном семействе. Что ж, барон Фаннегард Хонгескъё — эльф чести, хотя и несколько эксцентричен. Желаю твоей племяннице счастливой брачной жизни. Удача ей очень пригодится, — тут Мэнелгил как-то не по-королевски хихикнул. — Что касается твоей просьбы — не пойми превратно мой отказ. Слишком много государственных дел требуют моего присутствия в столице. Но мой племянник, князь Гилэстэл, я думаю, с успехом заменит меня.

— Дядя?

— Ваше величество?

Гилэстэл и виконт, осознав слова короля, переглянулись, а Мэнелгил махнул рукой в сторону князя.

— Поручаю тебе присутствовать от моего имени на свадьбе юной виконтессы Вистольтэ. Подарки, само собой, за мой счет.

— Благодарю вас, Ваше величество! — Вистольтэ склонился в поклоне. — И вас, Ваша светлость! Благодарю!

И, подхваченный проносящимся хороводом, сгинул в людском водовороте. Гилэстэл покосился на короля.

— Я — шафер?

— Сделай одолжение, — вздохнул Мэнелгил. — Мне и в самом деле некогда.

— А принц?

— Сарлиса после праздника я отправляю послом на север. Там неспокойно, пусть поучится дипломатии. Так что ты — самая подходящая кандидатура для этой, хоть и обременительной, но приятной миссии. Проникнешься свадебным духом, сконцентрируешь мысли в нужном направлении.

— Дядя!

— Всё, всё. Но все же, мне было бы приятно стать шафером на твоей свадьбе.

Слуги гасили свечи, быстрыми тенями шмыгая по дворцу, наводя порядок. Гости разъехались — довольные и хмельные. Не один месяц будет вспоминаться щедрый пир короля Мэнелгила, не единожды перескажут друг другу подробности побывавшие на нем гости. Сам король, сонный, уже скинувший парадную одежду, сидел на широкой кровати. По комнате сновали слуги, убирая одежду, зажигая ночники. Сарлис, употребивший хмельного не в пример меньше остальных, зашел пожелать отцу спокойной ночи.

— Проходи, проходи, — поманил его Мэнелгил. — Тебе понравилось? Анарниэлль рада, я точно знаю.

— Праздник удался на славу, отец, — ответил принц, принимая из рук отца осушенный напоследок кубок. — Впрочем, как и всегда.

— Славно. Но каков Гилэстэл, а?! Такого зрелища мне еще видеть не доводилось. Кудесник, настоящий кудесник!

Сарлис поморщился сквозь усмешку.

— Конечно, это не мое дело, отец. Но не следовало бы тебе держать кузена на некотором расстоянии?

—

Сарлис! — удивленно вскинул голову король. — Он и так был на расстоянии от нас целых тридцать лет! Что это взбрело тебе в голову? Откуда такая неприязнь? Разве Гилэстэл чем-то тебя обидел?

— Напротив. Он сама вежливость и учтивость. Похож на дрессированного, смиренного волка. Но его глаза… Я вижу в них готовность в любой момент броситься на тех, кто утратит бдительность.

— Ты преувеличиваешь, сын. Я знаю его с младенчества, он воспитывался мной лично с отрочества. Гилэстэл нелюдим и замкнут, это так. Но этим его недостатки и ограничиваются. И я, кстати, искренне рад его возвращению. Чего жду и от тебя. Наша семья многим обязана его семье.

— В первую очередь, своим положением, не так ли? А ты не думал, что Гилэстэл сожалеет об утраченном?

— Значит, нужно относиться к нему так, чтобы он об этом не сожалел. Сделай одолжение, уйми свою подозрительность и прими его всем сердцем, как брата.

Темно-синяя ночь заглядывала в высокие окна. Гилэстэл отпустил дворцовых слуг, поскольку считал их недостаточно вышколенными для личной прислуги. Да и говорить при них не хотелось. Раздетый по пояс, он умывался, подставляя ладони под струйки воды из кувшина, который держал Астид.

— Знаешь, Астид, сегодня я в первый раз пожалел о том, что позволил принцу вырасти.

— В первый? — взглянул на князя Астид. — И какова причина?

— Его заносчивость не знает границ. Мэнелгил хотя бы понимает, кому обязан своим венцом. А вот его сын…. Этот чванливый павлин смотрел на меня, как на дешевого трюкача, паяца с городской площади.

— Вас так волнует его мнение? — усмехнулся полукровка, снимая с плеча и подавая князю вышитый рушник. — «Истинного аристократа не должны волновать чужие насмешки» — не ваши ли слова? Не тратьте силы, князь. Они вам еще пригодятся.

— Ты прав, мой друг. Конечно, ты прав, — Гилэстэл приложил полотенце к лицу. Голос его зазвучал глухо. — Усмирим гордость, уймем амбиции, проглотим обиды. До поры. А когда она настанет, разнесем этот курятник в пух и перья.

Он кинул полотенце рядом с тазом, сел на кровать, стянул длинный сапог с правой ноги.

— Кстати, о придворных курах, то бишь фрейлинах. Одной из них предстоит свадьба. Король отрядил меня на неё в качестве шафера.

— Вас? На свадьбу? — искренне удивился Астид, помогая князю снять второй сапог и отставляяобувь в сторону.

Гилэстэл досадливо скривился.

— У меня складывается впечатление, что основное занятие маверранумской знати — пить в три горла и устраивать празднества.

— И что вас смущает?

— Мне жаль денег, что расходуются так легко. При том, что есть вещи, где эти средства были бы как нельзя более кстати.

— Так вы поедете? — отбрасывая покрывало, спросил Астид.

— Конечно. Я не могу отказать дядюшке. Ты едешь со мной. Ригестайн останется в столице, для него есть поручение. Как же я устал! — с наслаждением вытянувшись на постели, Гилэстэл протяжно вздохнул.