Шут и его жена
Шрифт:
Мик, не выпуская её руки, сделал несколько шагов прочь из дома. И тут их догнал знакомый голос.
— А вот жену твою я не отпускал.
Глава 4
Нири заледенела. Она так и знала. Им не дадут уйти. Против воли дурацкий страх сковал сердце. Теперь им никто не поможет. Отчаянье завладело её, хотя отец и учил никогда не отчаиваться. «Из любой, даже, казалось бы, безвыходной ситуации, всегда есть выход, помни девочка», — говорил он. И всё же Нири поддалась отчаянью.
— Куда же я без жены, Вашекняжество?! — Нири обернулась на шута. Он состроил придурковатую гримасу. Изо рта шёл пар, а ресницу у него покрылись инеем. Наверное, она сама выглядит не лучше. Но почему-то при взгляде на него стало тепло. Пусть он дурак, правда не в том смысле, как она полагала. Но разве не дурак будет хотеть вернуться к тому образу жизни, что сейчас ведёт? И всё же Нири, пожалуй, нравился шут. — Вы же сами нас благословили. А воля князя — закон. — И шут хмыкнул, как показалось Нири, зло, дёрнув бубенцы на шапке.
Она украдкой посмотрела на князя. Задумался. Решает, как выкрутиться. И тут вдруг Нири поняла, что лучше будет женой шута, чем князя. Тем более, что шут оказался достойнее. Подумать только! Она бы рассмеялась, будь у нее силы. Но от голода и холода ноги подкашивались и хотелось спать. Но она заставляла себя стоять прямо, гордо подняв голову. Убийца отца не увидит её слабости!
Придворные молчали. Наконец кто-то самый храбрый из толпы вдруг выкрикнул:
— Отпусти их, Ваше Княжеское Высочество!
— Да, отпусти!
— Отпусти!
Послышалось со всех сторон. Нири приободрилась. Князь не решится пойти против народа.
— Ну что-ж, — наконец заговорил князь. — Отпущу. — Но вот мерзкая улыбка на его лице никак не вязалась с его словами. — И жену твою, шут, тоже отпущу. Вот только незадача — шута то у меня теперь нет. Пока я нового найду, пока сошью ему костюм. Вот что, снимай ка, ты свою одежду. Тем более жене твоей она без надобности. И шубу снимай. А жене твоей так и быть оставлю барский подарок со своего плеча. — И он довольно усмехнулся.
Придворные зашлись смехом, а Нири почувствовала, что краснеет. Сейчас Мик замёрзнет до смерти. Куда они дойдут в таком виде?! И это всё из-за того, что он попросил отпустить её. А он ведь шут и ничего ей не должен. Князь ведь предложил ему всё, что душа пожелает. А он зачем-то выбрал её.
— Как Вашекняжество пожелает, — только хмыкнул Мик в ответ. И начал раздеваться. Сначала скинул шубу, потом шапку, следом полетел шутовской колпак, обнажив растрёпанные белые волосы. А Нири вдруг поняла, что он не сильно и старше её самой.
Придворные смеялись и улюлюкали, подбадривая шута, а князь смотрел на это на всё благодушно улыбаясь. А что, он исполнил ведь своё обещание.
Только простой люд молчал. Нири не могла понять — по нраву им новая забава князя или нет. А Мик снял уже разноцветную рубашку, стянул с себя сапоги и штаны, аккуратно уложив на лёд и оставшись в одном исподнем.
— Достаточно, — милостиво кивнул князь. — Теперь разрешаю вам уйти.
— Пойдём, — кивнул ей Мик, взял за руку и спокойно и просто повёл прочь от князя.
Народ молча расступился перед ними. Никто больше не смеялся. Даже придворные, и те замолчали. Но никто и не поспешил дать тому, кто веселил их столько лет, одежду. Все просто стояли и молча смотрели на них. И от этих молчаливых взглядов хотелось кричать, сказать, что так нельзя, что сейчас ведь не лето.
Но Мик медленно вёл её за собой и Нири боялась даже представить, каково ему ступать босыми ногами по снегу. Она дёрнулась, захотела остановиться, вырвать свою руку, сделать хоть что-нибудь, но Мик только молча покачал головой, едва видно, так, чтобы никто не заметил.
Тут только Нири подняла голову и посмотрела, куда они идут. Шут уже миновал деревню, последние домики остались за спиной. И все зеваки потихоньку расходились по своим домам. Мик вёл её к лесу, туда, где проходил сейчас санный тракт.
— Ты куда? — Тихо спросила она.
— Потом, — одними губами прошептал шут. Губы у него уже посинели, а рука начала ощутимо дрожать. Он же сейчас замёрзнет, прямо рядом с ней! Надо остановиться! Почему-то паника и страх за Мика охватили её. Но он словно почувствовал, ускорил шаг и потянул её туда, где стеной темнели вековые сосны.
Интересно, сколько вообще человек может прожить на таком морозе? Нири пыталась отвлечь себя любыми мыслями, лишь бы не думать, что… Кажется, несколько лет назад, когда ей было десять или одиннадцать лет, к ним в замок приехали бродячие комедианты. Стоял лютый мороз, ещё сильнее, чем сейчас, и вот они показывали за деньги некоего человека, что почти голым мог простоять на морозе полчаса или час, она уже забыла. Но вспомнилось, как во все глаза смотрела на него, помнила лёд на его бороде и ресницах, а ещё синие губы и уши. Но вот что с ним стало дальше, выжил ли он вообще, она, хоть убей, не помнила.
А Мик наконец завернул в лес и обернулся зачем-то. В самом лесу тракт почти сразу заворачивал вправо. Он удовлетворённо хмыкнул, потом остановился и выплюнул на ладонь изо рта тот самый камешек и монету.
— Тут нас никто не видит, — с трудом дрожащими губами прошептал он.
Видно было, что и волшебный камень, который он так ловко припрятал не сильно то помог ему. Может от скорой смерти прямо сейчас спас, да и только.
— На, надень, — Нири вздохнула, а потом решительно расстегнула шубу и скинула с себя, подавая шуту. Холод сразу забрался под платье, вышибая дыхание. Но ему нужнее. Потом она скинула сапоги. Сначала один, потом другой. В тонких носочках сразу стало холодно, да так, что мороз сразу пробрал до костей. Как же Мик вообще сюда дошёл босиком?!