Шут. Книга I
Шрифт:
Замок Солнечный Чертог был стар и крепок. Центром его являлся дворец с высокими шпилями и стрельчатыми окнами, окруженный сначала пышным садом, затем Внутренним городом и, наконец, мощными укреплениями высокой Небесной стены, имеющей семь башен по углам на равных расстояниях. Сейчас, в мирное время, ворота крепости были открыты и попасть внутрь почти без помех мог любой желающий. Внутри стен протекала своя, особенная жизнь: здесь был маленький рынок, харчевня, постоялый двор, лавки мастеров, небольшая церковь – все, как в городе, над которым возвышался замок. С одним только отличием: каждое заведение у подножия дворца несло на себе
А на Небесной стене несли стражу гвардейцы короля. Она поднималась высоко над землей и в тревожные времена всегда спасала жизнь обитателям замка. Имея глубокий колодец на территории Внутреннего города и неизменно полные кладовые, члены королевской семьи со всеми их приближенными могли не опасаться осады. Снаружи стена была почти монолитна и уходила в небо на высоту в полтора десятка человеческих ростов. Чтобы подняться на ее гребень по внутренней лестнице, Шуту пришлось отсчитать не менее сотни ступеней.
– Я понимаю, Патрик, тебе бы больше понравилось в саду вести беседы, но мне на стене как-то спокойнее, – объяснил выбор места капитан, когда они оказались на лестнице, в сумеречной прохладе башни. – Там точно никто не подслушает. Дворцовые шептуны знают все потайные щели в Чертоге, ну а на стене – я хозяин. Ни одна крыса мимо не прошмыгнет.
Не спеша они поднялись на верхнюю площадку лестницы, откуда узкая дверь вела на гребень стены. Высокие защитные зубцы, стояли так плотно друг к другу, что, скорее, были ее продолжением с узкими просветами. Зубцы доходили Шуту до самой макушки, они были темны от времени и местами обляпаны птичьим пометом. Шут не удержался от соблазна взглянуть на Золотую Гавань с высоты. Отсюда город походил на большую живую карту. К сожалению, время было не то, чтобы наслаждаться видами. Шут выжидающе посмотрел на капитана. Тот тоже стоял лицом к городу и, казалось, блуждал мыслями где-то далеко. Заговорил он неожиданно, по-прежнему не глядя на Шута, и голос его звучал глухо:
– Я всю жизнь посвятил короне. Не жалел ни сил, ни времени, ни любви. Я дал клятву и держал ее до сего дня. А теперь я не понимаю, что происходит. Король, которому я верил, как богам, потерял рассудок. Он потерял его, Патрик! Ты больше не увидишь Руальда таким, каким знал прежде. Нашего короля подменили, демоны забрали его душу… Это страшно, мой мальчик, это так страшно, что я больше не понимаю, кому служу – королю или марионетке в руках ведьмы…
Шут уставился на капитана в изумлении:
– Что вы имеете в виду?!
– Принцесса тайкуров – ведьма. Поверь мне, она околдовала короля. Руальд больше не хозяин своему уму. – Шут почувствовал, как, не взирая на теплый еще летний день, у него похолодели руки. – Я не знаю, что она сделала, но король на нее не надышится. А незадолго до нашего отъезда домой он велел сразу же по прибытии начать подготовку к появлению новой королевы…
Шут медленно съехал по стене на каменный пол. Руальд… смешливый, остроглазый, добрый король… Строгий к ответственным, милосердный к виноватым… Он взял Элею в жены, когда ей было всего семнадцать – чуть меньше, чем его любимому шуту. Это был брак по расчету, но Руальд очень скоро проникся нежностью к своей суженой. И пусть не было между ними огня страсти, но жили король и королева в согласии и понимании.
– И вот теперь, – продолжал Дени, – я в смятении. Долг велит мне выполнять поручение Его Величества и ждать новую королеву, а честь – защищать нынешнюю.
У Шута таких дилемм не было, но не было и идей, как вернуть разум Руальду.
– Королева знает? – спросил он у капитана.
– Знает, я лично рассказал ей все еще до встречи с советником. Пока ты болел.
Шут вспомнил их с Элеей встречу в библиотеке. Тогда он так и не понял толком, что она действительно была бледнее обычного и что в глубине медовых глаз затаилась боль. Зато теперь память отчетливо прорисовала все детали той встречи: движения королевы, ставшие непривычно резкими, слишком высокий голос, готовый внезапно сорваться… и его слепоту к чужой беде.
– Пойду к ней, – внезапно сказал Шут и решительно встал, спугнув двух голубей, присевших на гребень стены.
– Постой, Патрик! – Дени встревожено придержал его за рукав. – Будь осторожен, парень. Не пори горячку, не трепись о том, что узнал здесь. Постарайся вообще не раскрывать рта. Скоро все изменится, поверь мне, и, возможно, придворный шут окажется лишним, а то и неугодным. Подобно королеве.
Шут кивнул. Как ни кипело все внутри него, а капитан был прав. Незачем подставляться. Как знать, возможно, во дворце и впрямь развелись шептуны.
– Спасибо, капитан. Спасибо за доверие. Один только вопрос, – вспомнил он вдруг. – Я слышал, вы с леди Аритой общались о принцессе тайкуров. Рассказывали про нее…
– Да ничего я ей не рассказывал! – сердито воскликнул Авером. – Побойся Отца, Патрик! Она сама на меня налетела вчера как оглашенная: скажите, говорит, капитан, правда ли, будто принцесса тайкуров – красавица? И чуть не падает на меня всеми своими формами. А дело было у самой казармы… мальчишки там эти… Я и брякнул ей, чтоб отвязалась: мол, явно краше вас, леди. Надо полагать, она большого о себе мнения!
Шут хмыкнул. Да уж, Арита себя считала первой красоткой при дворе. А раз кто-то ее перещеголял, то уж точно это должна быть ну очень одаренная богами женщина.
8
Шут догадывался, что королева не проявит большого желания общаться с ним. Она и в добрые-то времена старалась его не замечать, а теперь и вовсе, должно быть, захлопнет дверь перед самым носом. Но… стоять в стороне он попросту не мог. И дело было даже не в чувстве долга – просто душа не позволяла оставаться равнодушным.
Он обошел полдворца, чтобы найти Элею. Выслушал два десятка сплетен, одна другой краше. Никто не мог сказать ему вразумительно, где изволит пребывать королева. Вероятно, Ее Величество действительно не хотели никого видеть и старательно избегали встречи с любым из придворных. Шут расстроился окончательно. Он понял, что поиски лучше временно прекратить и для начала успокоиться самому. Желая привести мысли в порядок, Шут решил уединиться ненадолго в библиотеке. Там ему всегда удавалось разложить по полочкам любую трудность и успокоить ум. Время, правда, уже было обеденное, но он даже думать о еде не мог.