Шутки Сталина в переводе Мемуариста
Шрифт:
Черчилль слегка покраснел и больше за срыв союзнических обязательств не пытался оправдаться.
***
Во время обсуждения в Тегеране вопросов поставки военной техники, топлива и химического сырья по ленд-лизу Сталин высказал союзникам целую тираду. Наша рабоче-крестьянская красная армия вовсю громит врага, не жалеет своего живота! А Вы даже поставки простого керосина для авиации организовать как следует не можете. Сталин говорил долго и очень эмоционально.
Президент Рузвельт, захваченный речью Верховного горячо поддержал:
– Вы, наверняка, и не подозреваете,
Сталин вежливо улыбнулся и ответил:
– Кто знает, быть может, вполне подозреваю…
***
На заседании, посвященном необходимости и срокам открытия второго фронта, руководители британской и американской делегации много говорили о проблемах. Начиная от неготовности армии, трудностей доставки ее к местам боев, так и до чисто политических особенностей принятия решений в их странах. Мы не сможем объяснить это нашим избирателям, – говорили они.
Когда настал черед выступать Сталину он извинился и сказал, что не будет выступать по существу этого вопроса. И тут же рассказал союзникам, что среди дипломатов ходит такой анекдот о нём самом:
Идет телефонный разговор Сталина и Черчилля. Сталин в трубку:
– Нет, нет, нет. Нет! Да. Нет, нет, нет…
По окончании разговора секретарь спрашивает:
– Товарищ Сталин, на какой же вопрос премьер-министра Вы ответили "Да"?
– Он переспросил хорошо ли мне слышно.
Посмеявшись, союзники очень хорошо поняли посыл этого анекдота. И кто именно на этой конференции постоянно говорит "нет". Переговоры по второму фронту после этого пошли гораздо легче.
***
По окончании конференции в Тегеране был дан концерт специально прилетевших артистов Большого театра. Перед такой публикой труппа выступала впервые, артисты волновались. Сталин попросил разнообразить классическую программу русскими народными и Советскими патриотическими песнями. Исполнителей он просил не беспокоиться:
– Не стоит тревожиться. Помните, что Вы поете перед простыми любителями!
***
Обсуждался финский вопрос. Сталин настаивал на восстановлении границы 1940 года (т.е. включения в состав Советского Союза отвоеванных у финнов земель). Кроме того, Советская делегация требовала установить размер денежных репараций, которые Финляндия должна была выплатить за нанесенный ущерб. В частности, финнов обвиняли в помощи немецким войскам в блокаде героического Ленинграда.
В ответном слове британский премьер Черчилль всячески защищал финнов, чтобы ущемить интересы Советов. Он рассуждал, что Финляндия маленькая страна, а ущерб нанесенный ими Советскому Союзу так велик, что "финны за тысячу лет не расплатятся". А потому этой маленькой бедной стране нужно вернуть и Советскую Карелию и никаких репараций с них не требовать.
Свою пафосную речь Черчилль закончил ударом ниже пояса:
– Я так давно в политике, что помню Вашу Советскую республику совсем молодой. Четверть века назад ваши революционеры говорили о "мире без аннексий и контрибуций!". Призываю Вас следовать собственным заявлениям!
Сталин хищно улыбнулся на лицемерное заявление британского колониалиста, привыкшего десятилетиями
– Господин Черчилль, я тоже совсем не молод. Я стал замечать, что с годами становлюсь все менее и менее революционером, и все более и более консерватором!
По итогам подписанных протоколов конференции Карелия была закреплена за Советским Союзом.
***
И снова про второй фронт. Союзники на словах были орлами, а на деле активно воевать с немцами не брались. после очередного жаркого обсуждения Сталин подколол союзников:
– Господа, я тут беседовал с одним пленным немецким генералом. И он, представьте рассказал такой анекдот: "У германских танков три передачи вперед и одна задняя. А у английских, наоборот, – одна вперед и три назад." Не знаете, что бы это могло означать? – невинно поинтересовался Верховный.
Какой палец называют средним, господин Черчилль?
Ялтинская конференция, самое начало 1945 года. Перспективы скорой Победы не вызывают сомнений. Сталин собирает союзников у нас дома, чтобы, скажем прямо, диктовать им новое мировое устройство. Они-то приехали делить будущие барыши, а вождь раз за разом объясняет им, что главное – установить прочный мир в Европе. Ну и законные интересы Союза не обделить.
***
Рассказывают, что на Ялтинской конференции Сталин, желая поддеть Черчилля, сказал, что после Победы надо будет как можно скорее казнить военных преступников, немецких генералов и офицеров, которых не менее пятидесяти тысяч.
Черчилль, разгоряченный этими словами и армянским коньяком, подскочил от возмущения:
– Подобный взгляд коренным образом противоречит нашему английскому чувству справедливости! Англичане никогда не потерпят подобных массовых казней!
Тут вступил Рузвельт и с улыбкой произнес:
– Необходимо найти компромиссное решение. Быть может, вместо казни пятидесяти тысяч военных преступников мы сойдемся на сорока девяти тысячах?
По воспоминаниям Черчилля, после этих слов он от возмущения хотел уйти прочь, но, чтобы успокоиться, вышел в соседнюю тёмную комнату и встал у окна. Вдруг он почувствовал, что его кто-то тронул за плечо.
Обернувшись, он увидел Сталина и рядом с ним Молотова. Улыбаясь, Сталин сказал, что пошутил. У них продолжилась доверительная беседа, во время которой Сталин дал понять, что сознательно обострил этот небольшой конфликт:
– Крепкая дружба начинается с недоразумений…
***
Как-то после переговоров в Ялте уязвленный проигранной позицией Черчилль ядовито заявил вождю:
– Многие в моей стране говорят о расстрелах и лагерях для тех, кто не согласен с Вашей Советской властью. Если это соответствует действительности, то Ваша совесть так же черна, как Ваши усы!
Сталин не полез в карман за словом. Он вежливо улыбнулся взбешенному британскому премьеру и холодно ответил:
– Уж какую заслужил, такую заслужил, господин Черчилль. Впрочем, Вы сами-то усов не носите вовсе. По Вашему выходит, что у Вас-то совести совсем нет?!