Шварцкау
Шрифт:
Леон выхватил из кармана телефон, но… тут же убрал его обратно.
Что он скажет Мадлен? Извините, хозяйка, но к вам попал не тот парень? Она спросит, как так, и придется рассказать, что ушел с поста, на свое место поставил этого дурачка с наушниками, а тот пропустил первого встречного.
Но кто же там наверху? Кто?
Леону подумалось, не пойти ли к Арнольдо да потрясти его немного, пусть опишет этого парня, хотя… какой теперь в этом смысл? Пусть делает свое дело и проваливает. Главное, чтобы не проговорился, чтобы их болтовня не вышла на
Выходило, что все вокруг довольны и поднимать шум не с руки.
— Не шуметь, — скомандовал себе Леон и, вернувшись к стене, опустился на скамью.
Тем временем пострадавший в этих приключениях лейтенант Вилли Бонс вышел на крыльцо и, увидев сидящего на ступеньках Липцика, опустился с ним рядом.
Люди с площади почти разошлись, но полицейские не разъезжались, неторопливо покуривая и ожидая, когда диспетчеры пришлют им новый вызов.
— Ну что? — спросил Липцик.
— Ничего. Опоздал, извинился.
— Зачем извинялся, ты же заплатил?
— Так положено.
Они помолчали, глядя на проезжавшие мимо машины, потом Липцик сказал:
— Нужно такси поймать, что ли…
— Зачем?
— Доехать до отеля. Я в таком состоянии вести не смогу.
— Ну это понятно. Ты поезжай, хочешь на такси, хочешь на казенной машине, а я здесь еще посижу.
— Зачем это?
— Хочу посмотреть на него…
— На кого?
— На того парня, который сейчас у нее.
— А у нее сейчас какой-то парень?
— Ну да, вместо меня.
— У-у-у… — покачал головой Липцик, ничего не понимая. — Тогда давай сидеть вместе, все равно мы свои кепи где-то посеяли.
И он махнул рукой, указывая примерное место, где они «посеяли» кепи.
— Спасибо за компанию, Берни. Закурить найдется?
— Но ведь ты не куришь, — заметил Липцик, доставая из кармана пачку тонких сигарет.
— Ты тоже не куришь, но сигареты таскаешь.
— Это дамские — девочек угощать. Спросят тебя: не угостите сигаретой, офицер? А ты достаешь сигареты, угощаешь и заводишь знакомство.
— Очень уж сложно, лучше пойти к шлюхам… Еще и дешевле выйдет, без всяких этих ресторанных издержек.
Вилли прикурил сигарету от поднесенной Липциком зажигалки и покачал головой.
— Ну что за дрянь они нам подмешали, а?
— Отравили, сволочи…
— Отравили.
Так они сидели и обменивались ничего не значащими фразами еще минут сорок или даже час. Сказывалось воздействие удивительно крепкого и дурманящего пойла, отчего время, как им казалось, текло как-то иначе.
Мимо проходили люди, подъезжали такси, лимузины, водители и секьюрити косились на подозрительную парочку военных, но никто к ним не приставал, они, казалось, были заняты только своей неспешной беседой, пока один не ткнул другого локтем и не кивнул на замершего на ступеньках еще одного военного, невысокого, даже щуплого, в сером, более светлом, чем у них, мундире.
Это был боец армии Тардиона. Засунув руки в карманы, он с блаженной улыбкой на лице смотрел на огни вечернего города и покачивался на каблуках, как будто в такт какой-то звучавшей внутри его музыке.
Потом легко сбежал по ступеням и поспешил к проезжей части, чтобы поймать такси.
— Думаешь, это был он? — спросил Липцик.
— Я не думаю, я это наверняка знаю. И еще — этот парень мне знаком.
— Откуда? — удивился Липцик.
— Когда мы ехали по центральной улице и остановились на перекрестке, он сидел в тардионской машине.
— И ты смог запомнить его лицо?
— Да. Он показался мне слишком молодым, этот парень.
— Ты уверен, Вилли? — снова спросил Липцик, глядя вслед уходящему тардиону.
— Уверен, Берни. Уверенней и быть не может.
71
Когда Джек ехал в такси, развалившись на заднем сиденье, ему на квики пришел вызов от лейтенанта Хирша.
— Привет, Джек, где ты шаришься? Я пришел, а тебя нету…
— Привет, Тедди, уже еду обратно, вот сейчас проезжаю парк с каруселями…
— А куда мотался-то? Небось по девкам?
— Ну, вроде и так, — ответил Джек, сам не понимая, как назвать то, что с ним приключилось.
— Ладно, приедешь — расскажешь, а то тут роуминг для военных дорогущий. Давай, приятель.
Спустя десять минут такси доставило Джека к его отелю, и расплачиваясь, он замялся, не зная, сколько давать на чай. Уплатив за проезд положенные десять ливров, он стал давать чаевые монетами по четверть ливра и смотреть на реакцию водителя, однако даже после двух ливров сверх тарифа лицо водителя оставалось кислым. Тогда Джек прервал эксперимент и пошел в отель.
В номере, лениво перещелкивая каналы на ТВ-боксе, его дожидался лейтенант Хирш. На столе, слишком большом для тесной комнатки, стояла вереница пивных бутылок, часть из которых была уже опустошена. Между ними невесть как затесались две распечатанные упаковки из-под молока и штук пять вскрытых пачек разного печенья.
— О, Джек-гуляка явился! — воскликнул Хирш и бросил пульт.
— Привет, Тедди. Минутку, я только пойду отолью.
— Отливай, а я пока пиво открою. Тебе черное или белое?
— Все равно, — махнул рукой Джек, заходя в туалет. А когда вернулся благоухающий жидкостью для мытья рук, лейтенант Хирш уже раскладывал на столе длинные дорожки из крабовых чипсов, старательно выводя слово «Тардион».
— Вот тебе бутылка «Черного принца». То еще дерьмо, но по рогам бьет отменно. Проверено на моем приятеле со второй роты.
— А сам не пробовал? — осторожно поинтересовался Джек, разглядывая этикетку пива.
— Пробовал, но жутко блевал. Но ты не опасайся, я тогда много чего намешал — молоко, снова пиво, еще был рыбный суп, острый сыр, снова пиво… Одним словом, что стало тому виной, осталось загадкой, и дело было закрыто за недостаточностью улик.