Схватка двух львов. Англо-голландские войны XVII века
Шрифт:
Уполномоченным по флоту дается задание составить список капитанов кораблей, которые, по их мнению, непригодны к дальнейшей службе, а также тех, кто пригоден. Именно вышеупомянутым лицам дается право решать все вопросы по найму, по вознаграждению капитанов, комиссионеров государственных верфей (или частных, но работающих по заказу государства), матросов, рабочих портов и верфей, а также всем людям, относящимся к адмиралтейству и флоту. Упомянутые списки капитанов, с проставленной в них зарплатой должны быть поданы парламенту для утверждения.
Упомянутые специальные уполномоченные могут перемещать и повышать в звании людей, служащих во флоте и для флота (в том числе и рабочих верфей), а также наказывать их за любые проступки денежным штрафом, понижением в звании или тюремным заключением. Генералам моря дано право перемещать любых офицеров
Если кто-то из специальных уполномоченных в связи с состоянием здоровья или любыми другими эксцессами не сможет исполнять в полном объеме свои обязанности, любые три из вышеупомянутых лиц или больше должны представить на рассмотрение кандидатуру, которая может заменить выбывшего, до утверждения парламентом в экстраординарных ситуациях этот человек может приступить к своим обязанностям в случае согласия на это большинства уполномоченных.<…>
Мы надеемся, что данные меры в известной степени искоренят на флоте коррупцию и злоупотребления, бывшие там до недавних пор, а также приведут моряков и офицеров к повиновению, а все морские службы к хорошему состоянию. Парламент со своей стороны, также как и Государственный совет, постарается не мешать преобразованиям уполномоченных и все их просьбы выполнять с возможной расторопностью. <…>
Уполномоченным дается поручение создать дисциплинарный кодекс, который будет описывать и регулировать поведение моряков и капитанов, а также любых гражданских лиц, находящихся в море на военном корабле. После представления парламенту и прений этот кодекс должен быть основным документом, регулирующим права и обязанности служащих во флоте. <…> Для составления этого кодекса должны быть привлечены не только генералы моря и уполномоченные, но и капитаны судов, офицеры береговых служб, а также военный прокурор. После принятия кодекса весь состав флота, адмиралтейства и береговых служб должен привестись к присяге.<…>
Кроме того, по желанию генералов моря должно создать Военный совет флота, в который бы вошли сами генералы, несколько капитанов кораблей из наиболее уважаемых, представитель государственного совета, а также два из уполномоченных здесь лиц. Именно этот совет будет приводить к присяге состав флота после создания нового кодекса. При изменении полностью или частично статей кодекса все изменения должны утверждаться в парламенте, либо людьми, которым парламент делегирует свои полномочия.
Этот закон вступает в силу с 4 декабря 1653 года».
Из журнала палаты общин, июль 1653 года.
3 августа 1665 у берегов Норвегии на борту ЕВК «Ривендж».
Мадам,
я надеюсь, что вашей светлости не будет трудно представить себе, что недостаток возможности, а не моя невнимательность — явился причиной моего долгого молчания. Я знаю, что обязан вам, как никто другой… С момента моего последнего письма вам произошло очень многое. Наконец-то мы получили сведения о 30 кораблях, находившихся в Бергене — гавани, принадлежащей королю Дании. Но после выяснилось, что эта гавань слишком мала, чтобы впустить большие фрегаты, поэтому лорд Сэндвич велел 20-ти кораблям 4-го и 5-го класса войти туда и «реквизировать» фрегаты противника. Я испросил разрешения у лорда отправиться туда, дабы подтвердить свою горячую намеренность служить королю словом и делом.
Разрешение я получил, мы подняли паруса и на следующий день пришли в порт Крачфорд, подвергаясь по пути угрозам крушения о скалы, но Божья милость была с нами, и еще через день дошли до Бергена. Если бы мы разбились, то, кроме нескольких утесов, нам негде было бы спастись. В пути мы уже поделили между нами богатый груз Ост-Индского флота — кто-то взял себе драгоценности, другие — пряности, я же — рубашки и золото, ведь именно в этом я нуждаюсь больше всего. Но все наши ожидания не оправдались и получилось, что мы делили «шкуру неубитого медведя». Скоро мы получили приказ коменданта, который передал мистер Монтегю, но в эту ночь нам пришло еще семь или десять других приказаний, несущих лишь проволочки. Наступила тьма, и мы были вынуждены лежать тихо до утра. Ночью голландцы подготовили более 200 орудий, и, когда наступило утро, мы заняли наши позиции в виде полумесяца и, не затягивая, начали сражение против неприятеля, который отвечал незамедлительным огнем. В течение 3 часов мы потеряли около 200 человек, среди них — 6 капитанов, и ветер помешал нам бороться с многочисленными пожарами на наших палубах. Мы отошли, разгромив город до обломков и не потеряв ни одного из наших кораблей. Теперь же мы находимся в бухте и дожидаемся ветра, чтобы наконец завершить все это. Мистер Монтегю и мистер Виндхэм были разорваны одним ядром непосредственно подле меня, выжившего и не пострадавшего только благодаря милости Всемогущего. Мадам, я стал несколько медлителен, за что прошу вашего прощения и — остаюсь вашим послушным сыном — Джон Уилмот, граф Рочестер.
P.S. Я старался быть очень бережливым, но, несмотря на все мои усилия, был все же вынужден одолжить денег.
Дела дипломатические всегда живо интересовали Лувуа. Это естественно. Ведомства по иностранным и военным делам не могут не сотрудничать в хорошо налаженном государственном аппарате. К тому же кроме военной политики в ведении госсекретаря находились пограничные районы, где непосредственно затрагивались международные интересы французского королевства и его соседей. От интендантов и военных, от своих людей во французских посольствах, от многочисленных секретных агентов Лувуа систематически получал дипломатическую информацию.
81
Цитируется по: Борисов Ю.В.Три портрета времен Людовика XIV. М., «Новейшая история», № 1,1991.
Разведка активно содействовала военным в наборе иностранцев для французской армии. «Солдаты фортуны» представляли собой большую силу. В одном лишь 1672 г. Лувуа сформировал за рубежом несколько полков: шотландский, английский, немецкий, испанский, два ирландских. Набранный в короткие сроки итальянский полк насчитывал 3 тыс. солдат. В 1700 г. Франция имела под ружьем 360 тыс., из которых 60 тыс. составляли иностранные солдаты.
Своих агентов Лувуа умело использовал и для закупок военных материалов в других странах, даже в тех, против которых готовились военные действия. Доверенные лица Лувуа накануне войны с Голландией приобрели в этой стране 100 тыс. фунтов пороха, 160 тыс. фунтов селитры, 200 тыс. фунтов свинца, 200 тыс. фунтов серы.
Лувуа постоянно вмешивался в дипломатические дела. Он участвовал в переговорах о выкупе Дюнкерка в 1663 г. После смерти Лиона с 1 сентября 1671 г. исполнял обязанности госсекретаря по иностранным делам.
…В 1672 г. французская армия под командованием Тюренна и Конде («великого Конде», одного из руководителей Фронды, в 1659 г. восстановленного на командных должностях в армии) вторглась в глубь Голландии. 22 июня голландцы взорвали плотины. Вода затопила обширную территорию и французские войска вынуждены были отступить. В тот же день представители Голландии прибыли в Версаль для переговоров. Лувуа вел их с дипломатами. Заседания открылись 29 июня. Голландцы соглашались на большие уступки. Они отдавали Маастрихт — часть епископства Льеж на Мозеле, весь Брабант, северная часть которого с 1609 г. принадлежала Испании, всю голландскую Фландрию, крепости на Рейне. Иными словами, Соединенные Провинции сохраняли только свою собственную территорию, да к тому же соглашались выплатить французам 10 млн ливров компенсации. Генрих IV, Ришелье и Мазарини даже мечтать не могли о подобных условиях.
Очевидно, что мир по всем законам божеским и человеческим следовало подписывать немедленно. Так бы, видимо, и поступил государственный деятель-реалист, не ослепленный честолюбием и гордыней. Но Лувуа хотел не ослабить, а уничтожить Голландию. Он потребовал дополнительно еще Нимвеген, южную часть провинции Гельдерн, остров Боммель, город Грав, графство Мерси и 24 млн ливров контрибуции. Эти территориальные требования были чрезмерными. Но грозный министр пошел дальше. Он настаивал — последняя капля в чаше терпения голландских дипломатов — на свободе католической религии на всей территории Соединенных Провинций. Министр хотел унизить соседнюю республику и требовал, чтобы в Голландии была выпущена золотая медаль в знак благодарности французскому королю за заключение мира.