Схватка в западне
Шрифт:
В последние дни Тимофей все чаще подумывал о том, чтобы оставить Любушку в каком-нибудь тихом поселке у добрых людей. Спокойно бы там доносила и разродилась благополучно. Однажды он высказал ей свою мысль. Так где там! И слушать не захотела: «Пусть на подводе рожу, но чтоб с тобой рядышком».
Расставаясь с женой, Тимофей, как никогда раньше, почувствовал в этот раз особенно обостренно подкатившееся к сердцу волнение.
— Ну ты, Любушка, это… не переживай тут. — С неумелой нежностью гладил он ее большой грубой рукой по русой голове, как маленькую девочку. — Я для тебя медом или пряником с изюмом, может, разживусь в Серебровской…
—
— Вернется целым, — подошла Настя-сестрица — так ласково называли бойцы сестру милосердия черноглазую гуранку Анастасию Церенову за мягкость нрава, душевную доброту к красногвардейцам.
Она легонько отстранила от Тимофея дрожащие руки Любушки, сказала мягко:
— Посмотри, каков сокол твой муж-красавец! Как такой не вернется? Такой не может не вернуться к своей голубке.
О Цереновой мало что знали в полку. Говорили, привел ее по весне с собой казак-фронтовик. Муж или возлюбленный — никому не объяснялся. В первом бою с семеновцами погиб геройской смертью. На похоронах сильно убивалась по нему Анастасия. Думали, не сможет после этого дальше санитарничать в полку. Но отошла, пережила утрату, осталась, как прежде, ухаживать за ранеными.
Любушка, когда пришла в санвзвод, как-то легко и быстро сошлась с Анастасией. Церенова была старше ее почти лет на десять, тем не менее этой разницы в возрасте между ними не чувствовалось. Они крепко сдружились.
Простившись с Любушкой, Тулагин наскоро поднял сотню, довел до бойцов задание и с обеда — вперед шагом — марш. У Серебровской сотня появилась с сумерками. Тимофей послал в станицу своего друга и однополчанина по германскому фронту командира первого взвода Софрона Субботова с тремя бойцами разведать обстановку. Разведчики вернулись с бородатым стариком, который вызвался скрытно провести красногвардейцев мимо Серебровской и указать дорогу до станции.
— Гарнизон в станице есть. Дык какой, однако, гарнизон? Полторы калеки, — басил на расспросы Тулагина бородатый старик. — За атамана тута нашенский, урядник Шапкин. Ну и дружина. А закордонные из особого маньчжурского отряда, так энти только наездом заезжают. Вчерась были… Придут, понахватают, как разбойники, у народа всячины всякой и уметутся. Кто супротив — шомполами, а то и порубают до смерти…
Бородач согласился помочь красным орлам, как он выразился, потому, что вполне сочувствующий. И сын у него в войске Лазо поклал голову за новую власть, про что бумага казенная по законной форме имеется. Старик крепко был зол на белых. Он пожаловался, что двумя днями раньше атаман Шапкин натравил на него одного из семеновских офицеров. Урядник распинался перед ним: мол, Илья Чернозеров подмочил свою казачью честь, сына не смог удержать от большевистской заразы, Ну золотопогонник и распорядился проучить отступника, забрал в пользу нужд войска корову, пять ярок и два тулупа… Сегодня, помогая Тулагину осуществить внезапный ночной налет на станцию, старик утолял свою злость, мстя семеновцам за их злодеяния.
Серебровскую объехали в густых потемках путаными лесными стежками. Бородач словно на ощупь вел сотню. Несколько раз стежки приводили бойцов Тулагина близко к окраине станции. Видимо, чувствуя приближение людей, серебровские собаки начинали надрывно заливаться брехом. В эти моменты в голову Тимофея закрадывались подозрения насчет проводника.
На полпути к станции бородач остановился, подозвал Тулагина:
— Ты командир, тебе и думать, как и что дале. А я, однако, свое скажу. Вишь, стежки расходятся, так вот примечай. Одна, котора по праву руку на хребтину свернула, идет прямиком к железной дороге. Как лес кончится — тута спуск к станции: шагов полтораста будет, не боле. А што по леву руку, эта падью к полотну ведет — на водокачку. Мне думается, падью вам сподручней, хоть путь и подале маленько, зато маячить не будете. Да и составы там рядом.
Тимофей поблагодарил старика:
— Спасибо, отец! Здорово вы нам помогли. Возвращайтесь. Дальше мы сами теперь.
Станция скупо светилась огнями. Движения поездов по железной дороге не замечалось. Тимофей собрал на короткий совет командиров взводов.
— Есть два пути: или с хребтины ударить, в лоб по станции, или со стороны водокачки.
— В лоб лучше. Больше шуму будет, — сказал Софрон Субботов.
— От водокачки вернее, — возразил командир третьего взвода Моторин. — На хребтине засечь могут. А по низине как у бога за пазухой прошмыгнем.
— По низине надежней, — присоединился к Моторину Газимуров, командир второго взвода.
Субботов продолжал держать свою линию:
— С хребтины мы одним заходом накроем их. А от водокачки еще с полверсты надо промахать до главных построек.
— Зато до теплушек с беляками рукой подать, — не отступал от своего Моторин.
Тулагин примирил спорщиков.
— Вы каждый по-своему правы, — рассудил он. — С хребтины, конечно, неплохо с ходу атаковать станцию. Там, по рассказу старика, все рядышком и как на ладошке. Но и со стороны водокачки заманчиво. А что, если сразу с двух сторон? Вот был бы хороший тарарам!
— Рвануть водокачку, — загорелся Моторин. — У меня во взводе на такой случай и бомбочки найдутся.
Тимофей решил разделить сотню на две части. Первый и второй взводы во главе с Субботовым пойдут по хребту и по условному сигналу кинутся на станцию. Тулагин и моторинцы спустятся падью, бесшумно постараются взять водокачку и уже от нее ударят по эшелонам. Сигналом для одновременного выступления будет взрыв водонапорной вышки.
…Башня водокачки зачернела на фоне звезд, как только лес сменился перелеском. Тулагин спешился, подал знак остальным. Пробрался через кусты на открытое место, за ним комвзвода Моторин: отсюда здание водокачки просматривалось более отчетливо. В одном из его окошек мерцал слабый свет, хотя насосная не работала.
— Дежурный, — шепнул Моторин.
Тимофей согласился:
— Наверное, дежурный.
Оба на несколько минут замерли. Ночь безмолвствовала. Лишь со стороны дальних путей доносились шипящие звуки, — видимо, стоял под парами паровоз.
Первым нарушил молчание Тулагин.
— Двоих ребят мне побойчее, схожу с ними на разведку, — сказал он вполголоса Моторину. И слегка подтолкнув его в плечо, добавил: — А сам ко взводу давай. Нельзя, чтобы рать без воеводы оставалась.
Тимофей вытащил из-за пояса смит-вессон, проверил пальцами снаряженность барабана, поставил курок на боевой взвод. Подоспели присланные взводным Моториным бойцы Глинов и Хмарин. Втроем они бесшумно двинулись по чистому участку к темнеющей у железнодорожного полотна постройке.