Схватка за Европу
Шрифт:
Несколько раз перепроверив информацию о цели, капитан Линь опять дал приказ открыть огонь. На сей раз ускорение равнялось миллиону «же», и снаряд беспрепятственно покинул электромагнитную пушку со скоростью 543 километра в секунду. Этот выстрел привел к более значительному толчку. «Молнию» резко мотнуло, словно после импульса, произведенного двигателем системы маневрирования.
За первым выстрелом последовал второй, а потом третий. После чего охладитель главного термоядерного реактора «Молнии» перегрелся. Температура внутри реактора начала стремительно увеличиваться, что привело к аварийному автоматическому выключению и остановке двигателя.
Но это уже роли не играло. Два снаряда, направленные на цель номер один, и три снаряда, умчавшиеся к цели номер два… Вполне достаточно!
Вторая цель
Капитан Линь дал приказ смотать фалы и откорректировать орбиту корабля. Инженерные команды начали работать над довольно серьезной проблемой, заключавшейся в необходимости возврата главного термоядерного реактора в рабочий режим. Линю было приказано сохранять позицию, с которой, в случае необходимости, можно будет сделать еще несколько выстрелов, но он сомневался, что миротворцы ВКГ любезно предоставят ему вторую попытку.
Линь продолжал думать о Чжугане.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
11 октября 2067 года.
Близ системы Юпитера;
космический корабль США «Франклин Делано Рузвельт»;
14:17 по времени гринвичского меридиана.
Осторожно подтягиваясь, майор Джефф Уорхерст продвигался в невесомости по узкому тоннелю-лазу, пока не достиг входа в жилой модуль, который, вращаясь с периодом в двадцать секунд, терся о стены туннеля и издавал каскад скрипучих звуков. Джефф выбрал цель (медленно движущийся вход в жилой модуль «Си»), а потом, держась за правые и левые поручни, стремительно нырнул ногами в дверной проем. Это было проделано с почти изящной непринужденностью, приобретенной в результате трехнедельной практики.
По мере продвижения вперед Джефф чувствовал, как постепенно возвращается вес. С каждым метром он становился все тяжелее. Наконец Уорхерст появился на верхней палубе модуля «Си». Это тесное помещение с серыми стенами было до отказа набито морскими пехотинцами. Вот уже три недели модуль «Си» был жилищем роты «Браво». Он состоял из трех тесных отсеков. В двух из них спали офицеры и рядовые морпехи (в общей сложности восемьдесят один человек), а также военврач ВМФ. Третий отсек использовался для дневного пребывания команды. В насыщенном густыми парами воздухе стояла вонь, возникающая, когда слишком много людей набивается в слишком маленькое помещенье.
— Рота, смирно! — крикнул кто-то, и сидевшие морские пехотинцы начали вставать.
Небрежно махнув рукой, Джефф разрешил им сесть.
— Вольно! — рявкнул он. — Возвращайтесь к прерванным занятиям! На таком близком расстоянии от центра корабля гравитация вращения равнялась всего лишь 0,21 g; при перемещении всегда приходилось сохранять равновесие и помнить об инерции, к тому же особенно неприятен был эффект Кориолиса. Помимо спальных и дневных отсеков тут имелась комната отдыха, которая одновременно служила кают-компанией и камбузом.
Только в этой части жилого модуля можно было увидеть, что происходит за бортом корабля. Двухметровый стенной экран на передней переборке позволял демонстрировать изображения с телекамер, размещенных на корпусе «Рузвельта».
В данный момент транслировалось изображение, снятое камерой, установленной в носовой части корабля. Юпитер находился в самом центре экрана. Планета представляла собой слегка сплюснутый оранжевый диск; даже невооруженным глазом можно было разглядеть на нем горизонтальные полосы. Если верить изображению на экране, Юпитер был лишь чуть-чуть крупнее полной Луны, наблюдаемой с Земли. Были видны все четыре Галилеевых спутника, три с одной стороны планеты, а один — с другой. Какая-то из этих ярко светящихся точек (Джефф не знал, которая именно) являлась Европой — конечной остановкой для «Рузвельта».
Корабль находился в одиннадцати миллионах километров от гигантской планеты, хоть уже и успел долететь до орбит самых отдаленных спутников Юпитера, только что миновав орбиту Леды, являющейся вечно блуждающим в ночи крошечным куском камня и льда.
Главный сержант Камински стоял у экрана, держа в руке пластиковую емкость с кофе. Фрэнк поприветствовал Джеффа кивком головы:
— Как прошло заседание, сэр?
— Как и ожидалось, главный сержант, — ответил Уорхерст. — К шестнадцати тридцати нам нужно все привести в порядок; инспектирование назначено на семнадцать ноль-ноль. В двадцать планируется начать замедление вращения, разворот на сто восемьдесят градусов и торможение. Придется позаботиться о том, чтобы к этому времени все подкрепились, а в столовой был наведен порядок.
— Есть, сэр! Все будет тип-топ, не беспокойтесь.
— Хорошо. — На мгновение взгляд Джеффа задержался на экране. — Которая из них Европа? Не знаешь?
Камински указал на среднюю из трех звезд, расположенных справа от Юпитера:
— Вон та, самая яркая, сэр. — Палец Фрэнка переместился на самый близкий к Юпитеру спутник. — Эта небольшая красная звездочка — Ио. У меня такое впечатление, что даже здесь чувствуется запах серных вулканов. — Камински указал на одинокий спутник слева. — А это — Ганимед. Самый большой спутник в Солнечной системе. Он даже больше, чем Меркурий. Ганимед занимает второе место по удаленности от Юпитера. — Палец снова скользнул вправо. — Ну и Каллисто, наиболее удаленный из Галилеевых спутников. Он так похож на нашу Луну, что человек начинает тосковать по холодному пиву и горячей подружке.
— Я не просил читать мне лекцию, главный сержант.
— Нет, сэр! Конечно, нет, сэр!
«Ну и дерьмо же ты, Уорхерст!» — беспощадно отругал себя Джефф. А вслух сказал:
— Прости, Камински. Кажется, у меня немного расшалились нервы.
— Это сказывается влияние территории, сэр.
Черт побери, Камински всегда так дипломатичен!.. Всегда точно знает, что нужно говорить. Что ж, влияние территории сказывается и таким образом. Фрэнк Камински уже давно служит в морской пехоте… почти тридцать лет. Он был на войне с ООН, являлся ветераном Марша Гарроуэя, сражался в кратере Циолковский, участвовал в полудюжине грязных мелких стычек, происходивших во время ликвидации ООН и начала формирования ВКГ. Камински был в высшей степени компетентен во всем, что делал. Образцовый морской пехотинец, идеальный помощник своего командира. Небольшое разглагольствование о Галилеевых спутниках было вполне типичным для него. Этот человек всегда интересовался следующим местом службы или размещения и, казалось, имел в своем распоряжении неистощимый запас фактов, касающихся этого места. А факты всегда гармонично сочетались с огромным личным опытом…
Джефф коснулся одной из клавиш на пульте, и в центре экрана появилось созданное компьютером изображение «Рузвельта». Двухсотметровый крейсер производил впечатление. Его тупоконечная носовая часть была оснащена водяным баком, далее следовали величественно вращающиеся жилые модули, а на безопасном расстоянии от них, в кормовой части, находились массивные уродливые аннигиляционные двигатели. Однако сейчас плывущий по бескрайней пустоте «Рузвельт» выглядел чертовски маленьким.
В середине двадцать первого столетия самым революционным достижением в области усовершенствования космических кораблей стал аннигиляционый двигатель с устойчивой тягой, или АМ-двигатель, который разрабатывался параллельно Американо-Японским Альянсом и Европейским космическим агентством во время войны с ООН. Аннигиляционные двигатели кардинально изменили космические путешествия в пределах Солнечной системы. Вместо долгих, в режиме малого газа, энергосберегающих перемещений по переходным орбитам Холмана стали использоваться относительно простые полеты по прямой, действующие по принципу «нацель и запусти». Антиматерия с энтузиазмом преобразовывала себя и эквивалентное собственной массе обычное вещество в энергию и плазму с очень высоким удельным импульсом. Если смешать вещество и антивещество в соотношении один к одному, нескольких тонн топлива было бы достаточно, чтобы доставить корабль к Юпитеру всего лишь за несколько дней. Первую половину расстояния крейсер преодолевал при стабильном ускорении, равном 1 g, затем поворачивался на 180 градусов и всю вторую часть полета тормозился в том же режиме.