Швец. Второй шанс для бандита
Шрифт:
— Служба закончилась, — вздыхает мой водитель. — Эти бабки на дорогу как попало выскакивают. Лучше дать пройти. Дорога — лёд. Не затормозишь.
— Здесь где-то есть церковь? — озираюсь я по темным окнам.
— Да, — кивает Кирилл. — Здесь же потому дачи генеральские и наставили, что было из чего райцентр сохранить. Медпункт с родзалом, церковь, почта.
— Откуда ты все это знаешь? — спрашиваю удивленно.
— Тарас рассказал, — обьясняет Кирилл. — Помните того лесничего, к которому за ёлкой ездили?
—
— Тарас у него подсобным почти четыре года проработал, пока в ту историю с малолеткой не вляпался.
— Ну-ка остановись, — решаюсь я неожиданно.
Не могу объяснить зачем, но все органы чувств будто стали в стойку.
Кирилл тормозит возле обочины.
— Прогуляться хочу.
Выхожу из машины и с чувством хлопаю дверью. Говорят, что перед «смертью» не надышишься, но я хочу попытаться.
Морозный воздух жжёт легкие.
Тарас… Тарас… Как не поверни, все странности в него упираются. И никаких зацепок к тому, что крыса именно он.
Ноги сами идут по притоптанной снежной дорожке. Навстречу мне попадаются укутанные в шали и цветные платки женщины. Они бурно обсуждают кто где и сколько урвал мяса по хорошей цене. Сетуют на то, что в новогоднюю ночь не удержались и наелись салатов. Что-то там ещё про внуков, но я прохожу дальше.
На небольшой площади слева расположился медпункт, а справа — та самая церквушка. Я сворачиваю к ней.
Женщины, стоящие на крыльце, смотрят на меня, как диковинного зверя.
— Здравствуйте… — участливо оживляются. — Заблудились? Ищите кого?
— Да нет… — я пожимаю плечами и захожу в деревянные двери, отмечая, что действительно за весь свой путь от машины не встретил ни одного мужика. Безгрешные мы.
В нос бьет тёплый запах воска, ладана и человеческого пота. Проветрить бы здесь. Достаю из кармана денежную купюру и засовываю в деревянную коробочку на ремонт храма.
— Сыночек, вот, свечечки возьми, — суёт рыхлые формовки мне в руки старушка.
Я сначала хочу отказаться и дергаюсь в сторону, но потом решаю взять. Зачем-то ж я сюда пришёл. Да и человека обижать не хочется.
— Спасибо, — киваю.
Лет с десяти в храме не был. Особого трепета не испытываю, но убранство разглядываю с интересом: немного потрескавшаяся штукатурка на стенах с образами, лавки, большое еловые ветви в вазах возле позолоченного алтаря, скрипучий дощатый пол… Уютно. Взгляд падает на свечи в руках. Вот и что мне с ними делать?
Стараясь ступать тихо, захожу за колонну. Силюсь прочитать имя святого на изображении, чтобы хоть как-то к нему обратиться. Зажечь, поставить свечу. Как вдруг, слышу из-за колонны тихий женский разговор. Он привлекает мое внимание излишней эмоциональностью.
— Не могу я… — нервно шепчет женщина. — Шесть часов в себя не приходит. Вот свечку даже
— Ты скорую вызови, — советует ей в ответ другая женщина. — Я всего лишь акушерка, а не анестезиолог. Такую ответственность не могу брать.
— Да ты что?! — восклицает первая женщина. — Муж меня со свету сживет, если врачам сдам. Сказал, что у него все под контролем, и чтобы никому говорить не смела. А я боюсь. Вдруг помрет? Это ж мы виноваты будем. Зайди, ну что тебе стоит. Просто посмотри.
— Нет, не могу, — напористо отказывает вторая. — Не впутывай меня. Я, знаешь ли, до сих пор помню, как из-за вашего приживальца сын чуть по малолетке не загремел.
— Ой, хоть бы уже в Москву свою умотал гаденыш побыстрее, — сетует первая. — Зачем нам деньги его. Все своё едим…
—
Разговор заставляет меня задержать дыхание и превратиться в слух. Слишком много совпадений. Хочу заглянуть за колонну, но, как и положено в те моменты, когда так сильно требуется тишина, в моем кармане начинает звонить телефон. И проигнорировать этот звонок я никак не могу, потому что на экране мигает имя Семена.
— Алло… — рявкаю в динамик.
Разговор за колонной затихает.
— Саша, послушай, — злится на другом конце связи мой начальник охраны, — может, ты поймёшь, чего он говорит?
— А Руслан что-то говорит? — удивляюсь.
— Цифры носом набрал на телефоне. Девять, семь, девять, один, девять, семь…
— Это номер тачки, — не дослушав, прерываю. — Включи ему буквы и спроси чья машина.
Примерно с минуту я слышу в трубке возню и агрессивные разговоры, а после Семён возвращается в динамик.
— Саша… он пишет, что это тачка Тараса. Что его в доме нет и Вари с Марьей тоже…
— Поднимай гаишников и объявляй план-перехват, — отдаю решительное распоряжение и, услышав, что женщины начали обходить колонну со стороны алтаря, дергаюсь к ним навстречу. Уж слишком мне интересно, кого они там откачивать собрались.
Рука инстинктивно ложится на оружие под курткой. Ещё мгновение и… из-за колонны, появляются те, кого я поджидаю. Одну женщину я узнаю сразу же. Жена лесничего. И именно ее глаза, увидев меня, начинают панически округляться.
— Добрый вечер, — вполне благодушно говорю я им. — С наступившим вас…
— До-брый, — отвечают они нестройно. — И вас…
Но если жена лесничего сжимается прямо на моих глазах, то вторая женщина, не уловив настроения, кокетливо поправляет платок и строит мне глазки.
— А я вас узнала. Это так приятно, когда у политиков есть время подумать о душе…
— Согласен, — киваю ей и перевожу взгляд на жену лесничего. — А вы как думаете, Тамара? Что случается с душами тех, кто живет не по совести?